Крестная мать - 2

Все трое помолчали. Да, Москва — это не какой-нибудь Торжок или даже Подольск. Были бы деньги…

Впрочем, Залимхан, как поняла Люся, и не особенно переживал, что не смог устроиться в Москве. Приехал вот к землякам в Придонск, тут поживет.

— Ну, а что в газете твоей пишут, Людмила? — переменил тему разговора Саламбек. — Я как-то покупал, но твою статью не видел. Не напечатали про Самашки, да?

— Напечатали, что ты! — отвечала она радостно. — Такой шум потом был. Меня главный редактор поддержал, тут же материал в номер дал, и все хорошо было. А уже к обеду какие-то военные стали трезвонить, летчики, что ли, ругать стали газету, требовать доказательств жестокости российских солдат. И про ядерное оружие — мол, откуда такие сведения, что мы на Чечню хотели сбросить атомную бомбу? Это же клевета и дудаевская пропаганда, а вы ей верите. Просто провокация. А журналистку, которая этот материал писала, надо отдать под суд… А мы им — факт: статья эта была в «Фигаро», мы просто перепечатали, имеем право, только свой комментарий дали. Ну, то интервью с «мирными жителями», которое вы мне дали. Я имена другие поставила, не ваши, Саламбек. Взяла газету, поискала — Ибрагим, Ширвани, Алаш, Луиза… Вроде бы я и с женщинами беседовала… ха-ха-ха… Называют у вас женщин такими именами, Саламбек?

— Называют, — кивнул тот. — Русских имен много. А ты молодец, Людмила. Хорошо, значит, поработала. Спасибо тебе. Хочешь еще денег?

— Кто же от них отказывается? — снова засмеялась Люся. Но тут же спохватилась: — А что надо писать? Может, я не соглашусь. Опять какую-нибудь «утку» запускать?

Саламбек с Залимханом переглянулись. «Можно, — сказали глаза Залимхана. — Давай, говори с ней».

— Ну, насчет «утки»… — Саламбек не спешил с важным разговором, размышлял. — «Утку», может, и не стоит теперь… Надо правду писать, Людмила. Сказать своим, русским, что война в Чечне — плохое дело, для всех плохое. И для летчиков тоже.

— А почему именно для летчиков? — не поняла Люся.

— Не любит ваших летчиков Джохар, обижен на них сильно. И весь наш народ обижен. Всю нашу авиацию уничтожили, аэродромы разбили.

— Ну, это чисто военное дело, я в этом плохо разбираюсь. — Люся вытерла платочком губы, быстренько, не стесняясь присутствия мужчин, подкрасила их.

— Журналист должен во всем разбираться, — ровно сказал Саламбек и взял Люсю за руку. — Напиши про русских летчиков, что бомбят Чечню, как их дома ждут жены и дети. А некоторых ведь и не дождутся, ты ведь знаешь. Вот поговорить бы тебе с женами…

— Хм!.. А вообще-то это тема, Саламбек! — загорелась Люся. — Но о ком писать? Я же не знаю, где они находятся, жены-то их!

— А мы тебе подскажем, Люся. — Саламбек глянул на Залимхана, который слушал их разговор, не поднимая глаз. — Залимхан по своим коммерческим делам ездил в Степянку, там расквартирован авиаполк, который сейчас у нас в Чечне. Воюют. А семьи ждут, волнуются. Почему об этом не написать?

— Я там с одной женщиной познакомился, — вступил в разговор и Залимхан. — Тамара Витальевна ее зовут, она администратор в гостинице. Муж у нее летчик, командир эскадрильи, что ли. Я тоже в этом не разбираюсь, мне это неинтересно. Я так, вполуха слушал. Ну вот. Она мне кое-что рассказала. Переживают женщины, очень переживают! Все против войны в Чечне. Сбивают же летчиков, не только солдаты на земле погибают.

— Да, я читала об этом, — сказала со вздохом Люся. — Маленькая какая-то заметка на глаза попалась…

— А ты не заметку, ты большую статью напиши, Людмила! — горячился Саламбек. — Поезжай в Степянку, поговори с женами летчиков и напиши. На вот тебе деньги на командировку, — он, не считая, выхватил из кармана пухлую пачку пятитысячных купюр, положил перед Люсей. — Напиши! Что они думают о войне, что говорят. Это для всех нас нужно.

Люся с некоторым сомнением глянула на деньги.

— Но… вам-то это зачем, ребята? И денег… много очень, тут на несколько командировок.

— Мы хотим, чтобы война у нас дома закончилась, Людмила! Как ты этого не поймешь! Тут никаких денег не жалко! — Саламбек говорил по-прежнему горячо и вполне искренне, а Залимхан молча кивал. — Ты ведь тоже этого хочешь, Люся, правда? Чтобы русские перестали убивать чеченцев и наоборот, так? Вот и напиши об этом. Если все будем молчать, военные без конца будут воевать. Оружия в России много, у генералов руки чешутся — почему не воевать? У них профессия такая. Но умирают не они — солдаты и мы, мирные жители. Такие вот парни, как Залимхан. Как ты этого не поймешь? — снова требовательно и даже строго спросил он.

— Нет, почему, я понимаю, — неуверенно отвечала Люся. Что-то ей в этом разговоре мешало, не нравилось, даже настораживало. Но что, она не могла понять.