Крестная мать - 2

— Ты езжай в Степянку, поговори там с женами летчиков, записывай, что они говорят. Спрашивай: хотят ли они, чтобы их мужья воевали? Они тебе скажут: нет, Людмила, не хотим! Не хотим, чтобы наших мужей сбивали и уничтожали, и не хотим также, чтобы умирали там, в Чечне, ни в чем не повинные люди. Они тебе все это скажут, все! И надо, я думаю, Обращение к президенту России написать, а? Ты помоги им написать, Людмила. Ты же умеешь! Я не умею, Залимхан не умеет — мы торговать умеем, угощать девушек умеем, а писать не умеем. Жаль! Я бы сам написал.

— Ну… наверно, это можно, — сказала Люся.

— Конечно, можно. Даже нужно, Людмила! Мы тебя, чеченский народ, просим. Я и Залимхан! И Рустам с Асланом. И еще тысячи наших людей… Напишешь это Обращение, пусть женщины, жены летчиков, подпишут, адреса там свои поставят, поняла? А мы в Москву этот документ пошлем, в наш пресс-центр, Хамаду Курбанову. У нас есть в Москве Чечен-пресс, слышала об этом?

Люся кивнула — слышала.

— Ну вот. Залимхан опять к дяде поедет, отвезет. Но надо, чтобы документ был по всем правилам оформлен — фамилии и адреса. А то не поверят, скажут, что это вы сами, чеченцы, придумали. Русские женщины этого не писали… Ты очень хорошее дело сделаешь, Людмила! Очень! На это никаких денег не жалко, не надо об этом говорить. Мы все отдадим, лишь бы война кончилась, лишь бы русские и чеченцы перестали убивать друг друга. Мы столько лет жили в мире и согласии! Зачем теперь воевать? Бери деньги, Людмила, не надо их считать — много, мало… Езжай, говори с женщинами. Ты тоже женщина, тебе поверят, с тобой будут разговаривать. Ты только записывай…

— Ну что ж. — Люся открыла сумочку, положила в нее деньги. Прикинула: такой суммы хватит не только на поездку в Степянку, но и на новые сапоги. Еще, пожалуй, и на шляпку останется.

Они посидели еще, поговорили о том о сем, а потом Саламбек с Залимханом отвезли Люсю домой на такси, взяли с нее слово: как только она вернется из Степянки, тут же позвонит и покажет им Обращение и подписи женщин, жен летчиков.

— Хорошо. Я поняла, мальчики. Все сделаю, не волнуйтесь. Может быть, это, и правда, поможет… Хоть какая-то капля, а все же документ. Вы правы. Ну ладно, до свидания. Я позвоню.

— До свидания, красавица! — Саламбек слегка приобнял Люсю. — И до скорого, а? И снова у нас, а?

Люся дернула пухлыми голыми плечами (жарко было по-прежнему, и она ходила в открытом платье), засмеялась, но ничего не сказала. Смущал ее этот парень, Залимхан: говорил с нею только по делу, никак не дал понять, что она интересует его как женщина, что нравится ему. Жаль! Красивый парень!

В Степянке Люся попала на похороны того самого летчика, которого сбили под Сержень-Юртом.

Привезли его в городок накануне в цинковом запаянном гробу, ибо чеченская тепловая ракета «стингер» сделала свое разрушительное дело безжалостно и до конца: от штурмовика Су-25 и его пилота, старшего лейтенанта ВВС России Игоря Студеникина, мало что осталось. Останки и положили в железный этот ящик, и прибыл в Степянку страшный «груз-200» — на горе и страдания его жене, Марине, и двум маленьким дочерям, старшая только этой осенью собиралась идти в школу, младшая — в детский сад.

Все это Вобликовой рассказывала в гостинице заплаканная Тамара Витальевна Красильникова, администратор. И Игоря, и Марину Студеникиных она, разумеется, знала хорошо, Игорь был в эскадрилье ее мужа, Юрия, они дружили семьями, отмечали иногда праздники вместе, а мужчины увлекались рыбалкой — недалеко здесь есть отличные рыбные озера, хорошая была прибавка к столу…

Люся слушала, записывала, что ей рассказывала Тамара Витальевна, и сама плакала. Жалко было и незнакомого ей летчика Игоря Студеникина, и его жену, и маленьких девочек — как им, в самом деле, теперь без отца?.. Она сразу же согласилась пойти на похороны, назначенные на сегодня. Сказала, что обязательно напишет в своей газете о мужестве погибшего летчика, о том, что он выполнил свой воинский долг перед Родиной. Но главное, о чем бы ей хотелось написать, так это о бессмысленности, ненужности этой войны, где погибают молодые здоровые мужчины, мирные жители… Ведь послушайте, Тамара Витальевна, дорогая! Сегодня сбили Игоря Студеникина, завтра могут сбить вашего мужа, не так ли? А зачем это? Ради чего война в Чечне? Это же не защита Отечества, верно?

— Но… они же военные, летчики, — слабо возражала Тамара Витальевна, хлюпая носом. — Им приказали. Весь полк поднялся и улетел. Как не полететь? Служба. Мы это понимаем. Остались тут несколько офицеров да мы, жены… детишки наши… О-о-ох, горе-то какое у Марины-ы, Господи-и-и!..

— Вот и не нужно, чтобы это горе пришло в каждый наш дом, — говорила Люся. — У меня предложение… Это, можно сказать, задание от газеты: давайте напишем Обращение к президенту России и опубликуем его на наших страницах. Прямо к Ельцину Обращение, Тамара Витальевна! Пусть его ваши женщины подпишут.