Крестные братья

Уже очень скоро под действием этой договоренности, а главное, под влиянием полученного аванса и обильного возлияния, с Бестужевым произошла скорее закономерная, нежели удивительная метаморфоза.

Теперь перед Кесаревым сидел не убитый горем и обреченный на нищету безработный с филологическим дипломом, а человек, напоминавший героя, в одночасье проигравшего все свое состояние и уже подумывавшего о холодном пистолетном дуле, который вдруг смог не только отыграться на послед-ний рубль, но еще и выиграть…

Кесареву же было нисколько не жаль этих полутора тысяч долларов, поскольку он, так или иначе, собирался подарить их попавшему в тяжелое положение брату.

Зато если все сложится, как они и задумали со Смоленским, он приобретал в лице Володи воистину бесценного помощника. Ведь в фирме с ее несколькими зарубежными филиалами должны работать люди, не вызывающие особого интереса у организации, заменившей достославный КГБ.

— Ну а если так, — впервые разлил коньяк сам Кесарев, — то давай обмоем нашу договоренность! За удачу!

— За удачу, Толя!

Бестужев поднял налитую рюмку и выпил.

Надо заметить, что совесть Беса не мучила. Ведь он не только вернул брату душевное равновесие, без которого не может быть нормального существования, но и обеспечил его хорошей работой. Кроме того, он оставлял за ним и право выхода из дела, если оно в конечном счете не будет вытанцовываться. Ведь верность верностью, но те волки, с которыми теперь придется общаться Бестужеву, даже отдаленно не напоминали щенка-араба с его фальшивыми долларами…

А потом он может и вообще не втягивать Владимира в свои дела. Ими в «филиалах» будет кому заниматься.

И Кесарев вдруг подумал о том, что, действительно, худа без добра не бывает. Ведь если бы он прибыл в Москву безо всяких приключений, то наверняка уже ходил бы «под кем-нибудь». А все крупные авторитеты, так или иначе, были под колпаком у Петровки.

Теперь же, создавая свое собственное «дело», он как бы находился в тени. И это было очень важно.

Ведь работай он на того же Креста, он был бы обязан сразу отдать предложенное Смоленским «дело» на «общак». Да и не было бы тогда никакого «дела». Поскольку Игорь Аркадьевич поставил непременным условием их будущей работы полную независимость от кого бы то ни было.

Все помыслы Кесарева были теперь направлены на Смоленского и его синдикат. И он уже всерьез подумывал о том, почему бы ему и самому не стать российским Эскобаром…

— Теперь ты мне не просто брат, — отвлек Кесарева от его мыслей голос Бестужева, который снова разливал коньяк, — а еще и мой крестный брат! Давай выпьем за это!

— Крестный брат? — задумчиво переспросил Кесарев, поднимая очередную рюмку коньяка и думая о том, насколько Владимир, сам не подозревая того, близок к истине. — Что ж, это ты здорово сказал, Володя! Крестные братья! Звучит, а?

— Еще как! — довольно улыбнулся Бестужев, с удовлетворением чувствовавший, как все его недавние тревоги и страхи уходят далеко, чтобы, как он надеялся, никогда не возвращаться…

Да и выпитый уже в приличном количестве коньяк в значительной степени подогревал его уверенность.

— Ну, тогда за крестных братьев! — поднял рюмку Кесарев.

Глава 15

Когда Хан узнал о проколе в Москве, ни один мускул не дрогнул на его бронзовом от загара лице.

Но спокойствие его было обманчивым. Случившееся на Ленинградском шоссе задело его. И дело было даже не в полутора килограммах героина, хотя потеря нескольких десятков тысяч долларов не могла его радовать.

Утечка информации, вот что было страшнее всего. Как и огромная и дорогостоящая работа по выявлению каналов этой утечки. Ведь если кому-то и удалось зацепить его человека, то того будут хранить как зеницу ока.

И это перед самым его уходом из «дела»!

Хан решил завязать по многим причинам. Но главными из них все же были увеличивающиеся с каждым днем разногласия между ним и властями предержащими, чьи неумеренные аппетиты росли, как замешанное на хороших дрожжах тесто.

Чиновники и менты требовали от него денег, пограничники — и денег и информации о моджахедах и оппозиции, с которой Хан поддерживал деловые отношения.

Нет, воистину мира под оливами не было. И даже приближенные к нему авторитеты были крайне недовольны его тесным сотрудничеством с властями.

Хан был опытным человеком и прекрасно понимал, что рано или поздно количество этих разногласий и взаимных неудовольствий перейдет в качество, и тогда… Тогда несдобровать в первую голову ему. Люди с широкими лампасами на брюках и их штатские коллеги в правительственных машинах всегда отмоются. А ему… в лучшем случае уготована пуля снайпера из какой-нибудь «Альфы».

И с недавнего времени он, как обложенный флажками волк, начал чувствовать, как сгущалась во-круг него атмосфера и становилась все напряженнее.