Крестные братья

Как сказала Лена, ее подруга неважно себя чувствовала. И теперь им предстояло гулять втроем. Это Ветрову было уже совершенно ни к чему. И он, выдержав приличествующую моменту паузу, к радости рвавшегося проиграть шампанское француза, откланялся и медленно пошел к морю. Да, жалко, конечно… Он бы с удовольствием поговорил с Наташей обо всем том, о чем давно не доводилось говорить в Москве.

Ветров долго шел по пустынному пляжу, потом плавал во все еще теплой, несмотря на октябрь, воде и, наконец, блаженно развалился на песке.

Он смотрел в небо, по которому только в одном ему известном направлении плыли белые облака, причудливо меняя на ходу свою форму.

Только сейчас, лежа на этом пустынном пляже, он по-настоящему почувствовал, как устал за по-следние четыре года.

Ведь это был первый отпуск Ветрова за все это время. Начиная с «холодного», как он стал его про себя называть с недавнего времени, августа девяносто первого об отдыхе не могло быть и речи. Одна за одной шли реорганизации, а потом навалилась работа.

Впрочем, ну ее к черту, эту работу! Не хватало думать о ней еще и здесь, на Эгейском море…

Отдохнув, Ветров исполнил несколько тао. Прыгая и садясь в шпагат, он с удовольствием чувствовал, что его тренированное тело сохранило и силу и гибкость. Да и координация была на уровне.

Неожиданно он опять поймал себя на мысли о Наташе. Интересно, любит ли она спорт? Могли бы поиграть на пляже в волейбол или сходить на корты.

«Ничего, — вдруг как о чем-то решенном подумал он, — мы с ней обязательно во что-нибудь поиграем!»

Ветров встретил их утром, когда выходил из своего корпуса. Всех троих.

— А мы за вами! — улыбнулась Елена. — Приглашаем вас на пляж! Зa va?[1]

— Зa va! — кивнул Ветров. — Только возьму полотенце… Вы идите, я догоню!

Когда через минуту Ветров снова появился на улице, он, к своему удивлению, увидел одну Наташу.

— Я решила подождать вас, — улыбнулась она, — чтобы не мешать Николя ухаживать за Еленой. Ведь у него остается всего два вечера, и он пошел в решительное наступление!

— Да поможет ему в этом благородном деле Господь! — усмехнулся Ветров, вспомнив испуг в глазах француза при упоминании имени Ван Гога.

— Не поможет! — покачала головой Наташа. — Даже если у него был бы впереди целый месяц!

Не желая обсуждать эту деликатную тему, Ветров спросил:

— А почему у него только два вечера?

— По той простой причине, что через день мы уезжаем. Ведь мы здесь в круизе. Из Греции мы направляемся в Стамбул, потом — в Иерусалим, и так далее…

Они сделали всего несколько шагов, как вдруг Наташа остановилась.

— Знаете что? — сказала она.

— Пока еще нет! — улыбнулся Ветров.

— Давайте погуляем по острову, а уж потом пойдем на пляж! Мне не очень хочется сидеть с этим мсье Николя! Зa va? — подражая Елене, спросила она.

— Зa va! — охотно согласился Ветров.

— Здесь где-то есть, — продолжала Наташа, — развалины какого-то древнего храма!

— Храма Афродиты.

— Остается только выяснить, как туда попасть?

— Если я не ошибаюсь, — Ветров указал рукой в сторону от дороги, ведущей на пляж, — нам надо идти вон туда.

— Тогда вперед! — взяв Ветрова под руку, улыбнулась Наташа.

— Не огорчайтесь, Наташа, — сказал он, когда они прошли метров тридцать, — в Стамбуле вы наверстаете упущенное.

— Что вы имеете в виду? — удивленно взглянула на него девушка, поскольку его слова прозвучали двусмысленно.

— Храмы, конечно! — поспешил пояснить Ветров. — Там их больше, чем где бы то ни было! И один прекраснее другого…

— Но Святая София, надеюсь, вне конкуренции?

— Конечно, — кивнул головой Ветров, сворачивая с асфальтовой дорожки на проселочную, усыпанную мелкой галькой.

— А вы сами видели ее? — спросила Наташа.

— Да.

— Тогда расскажите мне о ней!

— Это бесполезно! — рассмеялся Ветров. — Проще, наверное, описать радугу или северное сияние! Тем более что вы сами через пару дней увидите эту церковь. А я лучше расскажу вам легенду о создании Святой Софии. Хотите?

— Конечно!

— Святую Софию построил Юстиниан, — начал Ветров, — пожелав таким образом не только увековечить себя в истории, но и затмить этим собором все созданное до него. О том, какой должна быть церковь, императору во сне рассказал ангел. Строил Юстиниан свою Святую Софию целых шесть лет. И в конце концов достроился до того, что решил вымостить в ней пол золотыми плитами. И его едва удалось отговорить от этой затеи. Ведь денег в казне к тому времени почти не оставалось, и даже чиновникам перестали платить жалованье. Но и без золотого пола в церкви было на что посмотреть! И когда сам Юстиниан вошел в храм в день его освящения, он, изумленный увиденным, воскликнул: «Соломон! Я превзошел тебя!» Ну а в том, насколько император был прав, — закончил свой рассказ Ветров, — вы скоро убедитесь сами…

По пыльной белой дороге они взошли на довольно высокую гору, где и находился храм Афродиты. Их взорам представилось несколько полуразрушенных мраморных колонн, обвитых плющом и дикими розами, и две такие же полуразрушенные стены, по которым шныряли изумрудно-зеленые ящерицы.