Крестные братья

Этим «незадачливым любовником» оказался некто Альберт Венедиктович Волохов, занимавшийся продажей, или, вернее, перепродажей импортных масел.

Позвонив, он сразу же уехал на «Жигулях» темно-вишневого цвета. Секретарша поливала в это время цветы и видела, как тот садился в машину.

А затем Ветров получил и разгадку допущенной этим Волоховым неосторожности: все ближайшие автоматы оказались сломанными.

Что ж, все правильно. Береженого Бог бережет, а небереженого конвой стережет… Всего лишь на секунду позабыл Волохов эту старую воровскую заповедь, но эта секунда будет ему дорого стоить.

До конвоя еще, конечно, далеко, но поиграть с этим Волоховым они поиграют. Ветров прекрасно понимал, что полуразгромленный московский филиал на сем свою деятельность не закончит. И уж конечно, его заправилы не собираются переквалифицироваться в управдомы. Они сразу же начнут искать выходы на нового короля наркомафии или будут прорабатывать создание нового канала.

— Затем, господин подполковник, — в голосе Раскатова, заканчивавшего свой рассказ, явно прозвучала ирония, — я совершил противоправный поступок, подпадающий под первую часть двести шестой статьи! И если меня будут судить, то на суде я, дабы смягчить наказание, расскажу все!

— До суда, думаю, дело не дойдет, — сразу же все понял Ветров. — Но обещаю выплатить тебе половину стоимости тех трубок, которые ты об-резал…

— Браво, господин подполковник! — продолжал веселиться Раскатов. — Вы удивительно догадливы!

— Обижаешь, Игорек! — усмехнулся Ветров.

— Ладно, Валя, больше не буду! — перешел на нормальный язык Раскатов. — И желаю тебе спокойной ночи.

— До завтра.

Ветров положил трубку. Да, что там говорить, с помощником ему повезло. Раскатов обладал самым ценным качеством в их работе: способностью мыслить абстрактно и импровизацией. Без этого не было настоящего профессионала.

И в случае с Волоховым многие начали бы мерить по линейке, тяжело рассуждая о невозможности такого поведения подозреваемого в связях с наркомафией человека. А вот Раскатов рассуждать не стал. Откинув к чертям всякую логику, что само по себе было уже похвально, он срезал эти трубки. Ведь фамилий на свете много, а отпечатки пальцев только одни…

И Ветров опять вспомнил столь любимую им чеховскую «Дуэль». Да, все правильно. Иметь смелость утопить в реке конницу и сделать из трупов мосты на войне куда важнее знания всяких там фортификаций и тактик…

Так было и в их деле. Умение поставить себя на место изощренного дельца и попытаться мыслить, как он, намного в конечном счете дороже каких бы то ни было знаний.

Вот только спокойной ночи у Ветрова не получилось.

Спустя пять минут после разговора с Раскатовым ему позвонила Наташа…

Наташа жила на Чистых прудах, недалеко от театра «Современник».

И когда она открыла тяжелую дубовую дверь, стоявший на площадке с букетом роз Ветров только вздохнул, увидев ее.

Она стала еще красивее, и особенно прекрасными ему показались ее голубые глаза, которые так гармонировали с удивительно идущей ей джинсовой рубашкой небесного цвета.

Не говоря ни слова, Наташа улыбнулась и бросилась ему на шею, и они надолго слились в поцелуе…

Продолжая целовать Наташу, Ветров легко поднял ее и понес в спальню. И почти на целый час потерял ощущение реальности… Как и тогда, на море.

А когда Наташа во всей своей прекрасной наготе направилась в ванную и он в неверном трепете горевших на столе свечей увидел белевшую в полумраке узкую полоску незагорелой кожи на ее упругих бедрах, по его телу, несмотря на только что испытанную близость, снова прокатилась сладкая волна жгучего желания…

В жизни почти каждого мужчины встречается женщина, которую он потом помнит всю жизнь.

Откуда берутся эти женщины? Как приходят и уходят? Почему обязательно хоть раз, но все же появляются, не только ослепляя ярким светом, но и все сжигая после себя?

Сия тайна велика есть… Но кто знает, не есть ли такая женщина тот самый двойник, который лепит природа именно для определенного мужчины?

И Ветров уже не сомневался, что таким двойником для него и была эта Наташа.

— Может быть, — улыбнулась Наташа, когда Ветров вышел из ванной, — мы все-таки поужинаем? Я, правда, ничего особенного не готовила… Скорее, так, символически!

— Конечно, поужинаем! — слегка обнял ее Ветров, направляясь за ней в кухню.

«Ничего особенного» представляло собою шампанское, коньяк, прекрасные фрукты, разрезанный пополам душистый ананас, шоколадный набор и несколько сортов печенья и вафель.

— Как это ни прискорбно, — виновато взглянула на Ветрова Наташа, — но я сладкоежка… Если ты, конечно, хочешь чего-нибудь посущественнее, то я сделаю!

— Не надо! — покачал головой Ветров, разливая в бокалы шампанское. — Все прекрасно! Я тоже сладкоежка!

Они проговорили почти три часа, и Ветров так и не спросил, чем она занималась все это время и почему так поздно позвонила ему…