Крестный отец

Еще два дона прибыли с западного побережья вместе. Они приехали в одном автомобиле и вообще, поскольку работали сообща, предпочитали держаться вдвоем. Их звали Фрэнк Фальконе и Энтони Молинари, обоим было только по сорок лет — младше всех прочих донов. Их отличала не только молодость, но и манера вести себя: Голливуд налагал свой отпечаток даже на подпольный мир. И чувствовали себя куда раскованнее, чем прочие главы Семей в такой щекотливой ситуации. Фрэнк Фальконе занимался в основном профсоюзами и казино в пределах Голливуда, прирабатывая мимоходом поставками живого товара в дома терпимости на Дальнем Западе — из числа совсем пропащих кинозвездочек. Молинари держал в руках все побережья в пределах Сан-Франциско и контролировал все игорные заведения, связанные со спортивными играми. Помня о своем сицилийском происхождении, а предки его сплошь рыбачили, Молинари открыл лучший в Сан-Франциско ресторан «Дары моря», славящийся своей кухней. Про него сплетничали, что он скорее потерпит убыток, чем пожертвует качеством блюд. Ресторан был предметом особой гордости для Молинари, хотя по виду он куда больше походил на профессионального игрока. Что, впрочем, было недалеко от истины: его караваны не раз переходили мексиканскую границу, провозя контрабанду. Наркотиками он тоже не брезговал.

Советники голливудских донов более походили на телохранителей, но, конечно, они не посмели бы явиться на подобное сборище вооруженными. Правда, ходил слух, будто телохранители Фальконе и Молинари владеют приемами каратэ. Это обстоятельство могло только позабавить остальных глав Семей, не больше, в общем-то, чем если бы кто-нибудь из гостей явился на встречу, увешанный ладанками и охраняемый благословениями папы Римского. Хотя в большинстве своем все они отличались набожностью и религиозностью.

Следующими прибыли представители бостонской мафии. Бостонский дон, единственный из всех, не пользовался уважением соратников. Было известно, что он жесток со своими подданными и норовит вырвать у них изо рта последний, трудно заработанный кусок. Конечно, у всех бывают недостатки, и жадность относится к их числу, но раз это сказывается на порядке в империи, извинить порок невозможно. В районе Бостона частенько происходили немотивированные убийства, много находилось одиночек, действующих на свой страх и риск, слишком часто случалась грызня между своими. Все это вместе бросало вызов правопорядку. Если в Чикагской мафии орудовали головорезы, то в Бостоне просто хамы и всякое мелкое отребье. Да и сам бостонский дон Доменик Панца — невысокий, приземистый, быстроглазый, больше смахивал на ворюгу, чем на уважаемого главу Семьи.

Кливлендский клан представлял престарелый дон благообразной внешности, с тонкими, интеллигентными чертами лица под венчиком белоснежных волос. Под контролем кливлендской Семьи находилась, пожалуй, самая разветвленная система игорных домов, и действовала эта машина безукоризненно, как часы. Дона Винсента Форленцу за глаза называли евреем, потому что среди его помощников и приближенных евреев было куда больше, чем сицилийцев. Злые языки утверждали, что Форленца, если б осмелился, и советника выбрал бы из жидов, во всяком случае, если семейство Корлеоне из-за одного Тома Хейгена называли «ирландской бандой», то уж тут определение «еврейской кодлы» подходило к семейству Форленцы, как приклеенное. Но при всей утонченности своего облика и манер дон Винсенто управлялся со своим огромным хозяйством железной рукой в бархатной перчатке. Про таких как раз говорится, что стелет мягко, да спать жестко. Во всяком случае, никто никогда не видел, чтобы дон Винсенто упал в обморок при виде крови.

Последними подъехали представители Большой нью-йоркской пятерки, и Тому бросилось в глаза, насколько внушительнее и серьезнее смотрятся эти пятеро донов рядом со своими провинциальными коллегами. Могучие, плотные, ибо сохраняли верность старой сицилийской традиции, согласно которой дон даже внешне должен выглядеть величественным, быть «в теле», они подавляли плотью: массивные львиные головы, крупные черты лица, словно вырезанные из камня, похожие на хищные орлиные клювы носы, щеки в тяжелых складках морщин. Этих не волновала изысканность одежды или красота прически. Достаточно было посмотреть на всех пятерых, чтобы любые мелкие заботы отошли на второй план.