Крестный отец

Джонни смотрел, как двое мужчин с помощью официанточки раздевают Нино, укладывают под одеяло. Кассир тем временем подсчитывал фишки Нино, делая пометки на одном из бланков и охраняя стол с фишками банкомета.

Джонни спросил:

— И часто это с ним бывает?

Кассир передернул плечами:

— Сегодня вырубился раньше обычного. Первый раз мы вызывали здешнего врача, он привел мистера Валенти в порядок — дал ему что-то и прочитал, как бы сказать, наставление. После этого Нино велел не звать врача в таких случаях, просто уложить его в постель, а к утру он сам оклемается. Так мы и делаем. Везет человеку, вот и сегодня он выиграл, почти три тысячи.

— Знаете что, все же давайте сюда врача, — сказал Джонни Фонтейн. — Надо будет, весь игорный этаж обыщите, но чтобы был.

Минут, может быть, через пятнадцать в номер вошел Джул Сегал. Джонни с неприязнью отметил, что этот тип так и не научился оформлять себя, как полагается врачу. Синяя, крупной вязки тенниска с белой каймой, белые замшевые мокасины на босу ногу. Черный докторский саквояж выглядел у него в руках просто нелепо.

— Вам бы носить свои причиндалы в спортивной сумке, — бросил ему Джонни. — Советую подумать.

Джул понимающе оскалил зубы.

— Да уж, все лучше, чем наш врачебный вещмешок. Народ пугается. Хотя бы цвет переменили. — Он прошел в спальню, где лежал Нино, и, открывая саквояж, прибавил: — Спасибо вам за присланный чек. Но только это много за консультацию. Я на столько не наработал.

— Ладно, — сказал Джонни. — Не наработал он. И вообще, когда это было, пора забыть. Скажите лучше, что с Нино?

Джул быстрыми, ловкими движениями осматривал лежащего: послушал сердце, пощупал пульс, измерил давление. Потом вытащил из чемоданчика шприц, небрежно всадил иглу в руку Нино и нажал на головку поршня. С бесчувственного лица понемногу сходила восковая бледность, щеки порозовели, будто кровь быстрей побежала по жилам.

— Диагноз простой, — бодро отозвался Джул. — Когда он тут у нас хлопнулся первый раз, я воспользовался случаем и, пока он не пришел в себя, отправил его в больницу. Там его обследовали. Сахарный диабет. В легкой степени — лекарства, диета, и живи до ста лет. Ваш друг с ним упорно не желает считаться. И к тому же упорно спивается. Печень почти разрушена, очередь за мозгом. Ну а то, что случилось сейчас, — это кома. Мой совет — класть в больницу.

Джонни вздохнул с облегчением. Стало быть, ничего страшного — Нино просто следует обратить внимание на свое здоровье, вот и все.

— То есть вы хотите сказать, такую, где отваживают от бутылки?

Джул подошел к бару в дальнем углу комнаты и налил себе выпить.

— Нет, — отозвался он. — Я хочу сказать — в психиатрическую. Или, как принято в обиходе, — дурдом.

— Вы что, смеетесь? — сказал Джонни.

— Я говорю серьезно. Я не секу в тонкостях психиатрии, но все же кое-что мне известно, профессия требует. Вашего друга Нино можно бы привести в приличное состояние — при условии, что он не до конца еще загубил свою печень, а это с определенностью выяснится лишь при вскрытии. Но главный непорядок у него с головой. Ему, по существу, безразлично, что он может умереть, я допускаю даже, что он убивает себя умышленно. И до тех пор, пока это так, ему нельзя помочь. Вот почему я говорю — поместите его в психбольницу, тогда он пройдет необходимый курс лечения.

В дверь постучали, Джонни пошел открыть. Оказалось, что это Люси Манчини.

— Джонни! — Она поцеловала его. — Как я рада!

— Да, давненько не виделись. — Джонни Фонтейн заметил, что Люси переменилась. Стала намного стройней, научилась одеваться и пострижена красиво — никакого сравнения, мальчишеская прическа была ей гораздо больше к лицу. Помолодела, похорошела — прямо не узнать, и у него мелькнула мысль, не составит ли Люси ему компанию, пока он здесь, в Вегасе. Приятно бывать на людях с красивой женщиной. Стоп, осадил он себя, уже готовый пустить в ход свои чары, она же лекарева подружка. Значит, отпадает. Джонни подпустил в свою улыбку дружеского лукавства: — Ты что ж это на ночь глядя приходишь в номер к мужчине, а?

Люси стукнула его кулачком по плечу.

— Мне сказали, что Нино заболел, что к нему вызвали Джула. Хотела посмотреть, может, надо чем помочь. Как он, Нино, ничего?

— Да ничего, — сказал Джонни. — Обойдется.

Джул Сегал между тем развалился на кушетке.

— Нет — чего, черт возьми! Предлагаю — давайте посидим, дождемся, когда Нино придет в себя, и хором уговорим его лечь в психушку. Люси, он тебя любит, может быть, у тебя получится? А вы, Джонни, если вы ему правда друг, поддержите ее. Иначе очень скоро печень нашего Нино займет почетное место среди препаратов какой-нибудь университетской лаборатории.

Его легкомысленный тон покоробил Фонтейна. И это врач? Не много ли себе позволяет? Он собрался было сказать об этом, но с кровати в эту минуту послышалось:

— Эй, ребятки, а не время ли нам тяпнуть?

Нино сидел в постели. С улыбкой глядя на Люси, он широко раскинул руки:

— А ну-ка, девочка, поди к Нино!