Крестный отец

Хейген покачал головой:

— Похоже, он охладел к идее начать переговоры. Во всяком случае, не рвется. Либо, возможно, попросту осторожничает из опасения, как бы его не замели наши боевики. Так или иначе, мои старания раздобыть экстра-классного посредника, которому он бы доверял, не увенчались ничем. Но он же знает, что переговоров не избежать. Он упустил дона, а с ним упустил и свой шанс.

Санни сказал:

— Ловкий, бестия, с таким ловкачом семейство еще не сталкивалось. Может быть, вычислил, что мы только тянем время, пока отцу не получшает или к нам не поступят сведения о нем самом.

Хейген пожал плечами:

— Вычислил, будь уверен. А в переговоры вступить ему все же придется. У него нет выбора. Завтра вопрос с посредником будет решен. Это точно.

В дверь постучался один из людей Клеменцы. Вошел, доложил ему:

— Только что сообщили по радио — полиция обнаружила труп Поли Гатто. В его машине.

Клеменца покивал:

— Ладно, пусть это тебя не волнует.

Парень с удивлением взглянул на своего caporegime, понял и вышел из комнаты.

Совещание продолжалось, как если бы этого маленького эпизода не было.

Санни спросил у Хейгена:

— Как дон, не лучше?

Хейген покачал головой:

— Состояние нормальное, но разговаривать денька два не сможет. Совсем нет сил. Не оправился еще после операции. Твоя мать сидит у него почти целый день, Конни тоже. В больнице полно полицейских, да и люди Тессио поблизости держатся, на всякий случай. Через пару дней окрепнет немного, тогда и узнаем, каких действий он от нас ждет. Пока же надо удерживать Солоццо от крайностей. Вот почему я настаиваю, чтобы ты начинал с ним договариваться.

— А до тех пор Клеменца и Тессио будут его искать, — проворчал Санни. — Вдруг повезет, тогда одним махом и решим всю проблему.

— Не повезет, — сказал Хейген. — Солоццо слишком башковит. — Он помолчал. — Он знает, что, как только сядет за стол переговоров, ему придется большей частью уступать нам. Потому-то и волынит. Подозреваю, старается заручиться поддержкой других семейств Нью-Йорка, чтобы мы не стали гнать его, как зверя, когда дон даст на это добро.

Санни нахмурился:

— С какой им радости его поддерживать?

Хейген терпеливо объяснил:

— Чтобы не было общей бойни — от нее пострадают все, ввяжутся газеты, правительство. К тому же от Солоццо им перепадет доля в торговле наркотиками. А это бешеные деньги, сам знаешь. Семья Корлеоне обойдется без них — у нас в руках игорный бизнес — лучший из всех, какие существуют. Но другие семейства спят и видят, как бы дорваться до денег. Солоццо человек проверенный, они знают, что он сумеет повести дело с размахом. Живой Солоццо для них — живые денежки, мертвый — неприятности.

Такого лица, какое сделалось у Санни, Майкл еще не видел. Толстые купидоньи губы и медная кожа побледнели, сделались серыми.

— Начхать мне, чего они там спят и видят. Пускай лучше не встревают в эту сшибку.

Клеменца и Тессио беспокойно задвигались на стульях — пехотные генералы, которые слышат, как их командующий очертя голову решает брать штурмом неприступную высоту, чего бы это ни стоило. В голосе Хейгена послышался оттенок нетерпения:

— Брось, Санни, твой отец тебя не похвалил бы за подобные мысли. Ты ведь знаешь, что он всегда говорит — это напрасная трата сил. Естественно, если дон напустит нас на Солоццо, мы никому не позволим нас останавливать. Но суть в данном случае — не сведение личных счетов, а интересы дела. Если мы двинемся по душу Солоццо, а Пять семейств захотят вмешаться, значит, будем договариваться с ними по этому поводу. Если Пятерка увидит, что мы все равно не отступимся от Солоццо, они не станут мешать. Значит, дон в виде возмещения пойдет им на уступки в чем-то другом. Но нельзя же в подобных случаях жаждать крови. Это бизнес. Даже покушение на твоего отца — деловая мера, а не личный выпад. Пора бы тебе понимать.

Взгляд Санни после этих слов не смягчился.

— Ладно, я все это готов понять. Но с тем условием, что никто не заступит дорогу, когда мы пойдем брать Солоццо. — Он оглянулся на Тессио: — С Люкой что-нибудь прояснилось?

Тессио покачал головой:

— Ничего. Должно быть, достался Турку.

Хейген сказал негромко:

— То-то мне показалось странным, что Солоццо в ус не дует насчет Люки. С чего бы ему, продувной шельме, недооценивать такого человека. Допускаю, что он действительно неким способом исхитрился его убрать.

Санни пробормотал:

— Ох, только бы Люка не пошел против нас! Это единственное, что меня бы испугало. Клеменца, Тессио, ваше какое мнение?

Клеменца с расстановкой заговорил:

— Сбиться с пути может каждый — возьмите хотя бы Поли. Но Люка не тот человек, он не умеет сворачивать в сторону. У него была единая вера — в Крестного отца, его одного он страшился. Но не только это, Санни, он уважал твоего отца, как никто больше, а ты знаешь, крестного уважают все, и по заслугам. Нет, Люка никогда нас не предаст. И даже такому хитровану, как Солоццо, думаю, не застигнуть его врасплох. Люка подозревал всех и каждого, он всегда был готов к самому худшему. Скорее всего, полагаю, подался куда-нибудь на пару дней. С минуты на минуту объявится.