Крестный отец

Сириани выставил вперед челюсть.

– Ваша дочь встречается с Майклом Корлеоне больше года. Они много раз проводили вместе ночь в отелях и значатся в книгах как муж и жена. Сейчас объявлен розыск Майкла Корлеоне – он нужен для дачи показаний по делу об убийстве офицера полиции. Ваша дочь отказывается сообщить нам сведения, которые могли бы облегчить эту задачу. Таковы факты. По-вашему, им нельзя поверить, но я могу доказать каждое слово.

– А я и не сомневаюсь, сударь, в правдивости ваших слов, – незлобиво сказал мистер Адамс. – Невозможно поверить другому – что моей дочери грозят большие неприятности. Если только вы не имеете в виду, что она… – на лице его отобразилось ученое сомнение, – кажется, это принято называть «шмара».

Кей глядела на отца во все глаза. Ей было ясно, что он острит на свой старомодный лад, – но как он мог так легко отнестись к тому, что услышал?

Мистер Адамс твердо продолжал:

– Тем не менее будьте совершенно уверены – если интересующий вас юноша объявится, я тотчас доведу об этом до сведения властей. И то же сделает моя дочь. А теперь извините, у нас стынет завтрак…

Он со всяческой предупредительностью выпроводил сыщиков на улицу и учтиво, но решительно закрыл за ними дверь. Потом взял Кей за руку и повел на заднюю половину дома, где помещалась кухня.

– Пойдем-ка к столу, душа моя, мама нас заждалась.

По пути на кухню у Кей навернулись слезы – от пережитого напряжения, от нерассуждающей преданности отца. Мать не подала виду, что замечает, – вероятно, отец успел сказать ей, кто к ним приезжал. Кей села за стол, и мать молча поставила перед ней еду. Потом тоже села; отец, склонив голову, прочитал молитву.

Миссис Адамс, невысокая, плотная, была всегда тщательно одета, завита, причесана. Кей не случалось видеть мать неприбранной. Как и муж, она не слишком носилась с дочерью, держала ее на почтительном расстоянии. Так она поступила и теперь.

– Кей, сделай милость, не устраивай трагедий. Я уверена, что все это буря в стакане воды. Как-никак, молодой человек – студент Дартмута, невероятно, чтобы он оказался причастен к такой нечистоплотной истории.

Кей удивленно подняла голову:

– Откуда ты знаешь, что Майк учится в Дартмуте?

Миссис Адамс сказала с достоинством:

– Обожаете вы, молодежь, напускать таинственность – только кого она обманет? Мы знали про него с самого начала, но, понятно, считали неуместным заводить разговоры на эту тему, пока ты первая не начнешь.

– Да, но откуда же?.. – Кей было стыдно посмотреть отцу в глаза после того, как он узнал, что она спит с Майком. Вот почему она не видела его улыбки, когда он произнес:

– Вскрывали твои письма, естественно.

Кей задохнулась от ужаса и негодования. Теперь она смело взглянула отцу в лицо. Его поведение было постыднее, чем грех, совершенный ею. Она бы в жизни не поверила, что он на такое способен.

– Ты шутишь, отец, – как ты мог?

Мистер Адамс благодушно усмехнулся:

– Я взвесил, какое из двух прегрешений страшнее – читать твои письма или пребывать в неведении, когда мое единственное дитя может попасть в беду. Выбор был прост, решение – добродетельно.

Миссис Адамс, отдавая должное вареной курице, прибавила:

– Надо к тому же учитывать, милая, что для своего возраста ты, согласись, страшно наивна. Мы чувствовали, что обязаны быть в курсе твоих дел. А ты ничего не рассказывала.

Впервые Кей была рада, что у Майкла нет привычки писать в письмах нежности. И еще рада, что родителям не попались на глаза кой-какие из ее писем.

– Не рассказывала, потому что боялась, как бы вы не упали в обморок, узнав, из какой он семьи.

– А мы и упали, – бодро сказал мистер Адамс. – Кстати, Майкл пока не давал о себе знать?

Кей покачала головой.

– Не верю я, что он в чем-то виновен.

Она заметила, как родители переглянулись. Мистер Адамс мягко сказал:

– Если он ни в чем не виновен и все же исчез, тогда это, может быть, означает нечто иное?

Сначала до Кей не дошло. Потом она вскочила из-за стола и убежала к себе в комнату…

Через три дня Кей Адамс вышла из такси у входа в парковую резиденцию Корлеоне близ города Лонг-Бич. Она созвонилась заранее: ее ждали. В дверях ее встретил Том Хейген, и у нее упало сердце. Она знала, что этот ничего ей не скажет.

В гостиной он предложил ей выпить. Кей заметила, что по дому слоняются какие-то люди, но Санни не показывался. Она спросила Тома Хейгена напрямик:

– Вы не знаете, где Майк? Не скажете мне, как можно с ним связаться?

Хейген гладко, без запинки проговорил:

– Мы знаем, что он жив и здоров, но где находится в настоящее время – неизвестно. Когда он услышал, что застрелили этого капитана, он испугался, как бы вину не взвалили на него. Ну, и решил отсидеться в укромном месте. Сказал мне, что месяца через два даст о себе знать.

Он выдал ей заведомую фальшивку, притом намеренно шитую белыми нитками, чтобы она это поняла, – хоть на том спасибо.

– А что, этот капитан правда сломал ему челюсть? – спросила Кей.

– Боюсь, что правда, – сказал Том. – Но Майку несвойственна мстительность, и я уверен, что это обстоятельство не имеет никакого отношения к убийству.