Крестный отец

Клеменца почувствовал себя чутким руководителем, разрешившим сложный конфликт в трудовом коллективе. Да, он возьмет с собой Рокко Лампоне. Руководить будет самостоятельно – не только затем, чтобы посмотреть, как новичок справится с мокрухой, но и чтобы свести личные счеты с Поли Гатто. В конце концов, Клеменца продвигал своего протеже в ущерб более верным и заслуженным людям, помог ему в «боевом крещении» и всячески поощрял. Поли, можно сказать, предал не только Семью, но и своего падроне, а за такое неуважение нужно платить.

Все остальное было устроено. Поли Гатто велели заехать за Клеменцей в три часа на своей машине, самой неброской. Тем временем Клеменца позвонил Рокко Лампоне и, не представляясь, просто сказал: «Приезжай ко мне, есть работа». Лампоне ответил: «Понял». Несмотря на ранний час, в его голосе не было ни следа сонливости или удивления. Добрый знак.

– Спешки нет, – добавил Клеменца. – Поешь спокойно. Главное, будь не позднее двух.

На том конце снова прозвучало короткое «понял», и Клеменца повесил трубку. Он уже сказал своим людям, чтобы те сменили бойцов Тессио в особняке Корлеоне. Проверять смысла не было; подчиненным Клеменца доверял и в рутинную работу не вмешивался.

Пока суд да дело, он решил помыть свой любимый «Кадиллак». Ездить на нем доставляло несказанное удовольствие, а салон был таким мягким и удобным, что в хорошую погоду Клеменца мог не идти домой, а целый час просидеть там. К тому же уход за машиной помогал ему думать. Точно так же его отец на родине ухаживал за ослами.

Клеменца терпеть не мог холода, а потому работал в гараже с подогревом. Он еще раз прогнал в голове план. С Поли нужно держать ухо востро: у парня просто крысиное чутье на опасность. Узнав, что старик выжил, он, небось, все штаны обделал и теперь будет дергаться, словно осел, которого кусают под хвостом муравьи. Впрочем, Клеменца через такое уже проходил неоднократно. Во‑первых, нужен предлог, чтобы взять с собой Рокко. Во‑вторых, нужно придумать правдоподобное задание для них троих.

Хотя, строго говоря, это не обязательно. Поли Гатто можно было убрать и без всех этих выкрутасов. Его держат под замком, никуда не денется. Однако Клеменца был убежден, что все нужно сделать как до́лжно, не полагаясь на случай. Никогда не знаешь, что может произойти, если дело касается жизни и смерти.

Намывая свой голубой «Кадиллак», Питер Клеменца тщательно подбирал слова и репетировал выражения лица. С Поли нужно вести себя строго, демонстрируя недовольство. Чуткого и недоверчивого Гатто это собьет с толку, а вот внезапное дружелюбие, напротив, насторожит. Злоба – это лишнее, конечно; хватит легкого раздражения. А зачем Лампоне? Это встревожит жертву сильнее всего, особенно потому, что Рокко будет сидеть сзади. Поли не захочет быть беззащитным водителем.

Клеменца яростно начищал металлический бок автомобиля. Да, будет непросто. Очень непросто. На мгновение он подумал было взять еще одного человека, но отказался от этой затеи. Логика проста: в будущем может возникнуть ситуация, когда один подельник, чтобы выкрутиться, захочет сдать другого. Если вас всего двое, то в суде будет твое слово против чужого, тогда как третий может принять чью-либо сторону… Нет, все следует сделать по инструкции.

Больше всего Клеменцу раздражало, что расправу велено сделать «публичной», то есть тело должны найти. Лично он предпочел бы избавиться от трупа. Для этого обычно использовали океан или болота в Нью-Джерси на участках, принадлежащих друзьям Семьи, хотя порой прибегали и к более изощренным методам. Но нет, убийство Поли Гатто должно стать назиданием для возможных перебежчиков и показать врагам, что Корлеоне вовсе не расслабились и не поглупели. Пусть Солоццо понервничает, что его шпиона так быстро раскрыли; заодно будет восстановлен престиж Семьи, пошатнувшийся после покушения на дона.

«Кадиллак» сверкал как начищенное стальное яйцо, а решения проблемы так и не было… И тут Клеменцу осенило. Все очень просто и логично: они втроем с Поли и Рокко отправятся на секретное и важное задание. Якобы им поручено найти помещение, в котором можно обустроить «лежбище».

Когда война между Семьями переходит в особо ожесточенную фазу, противники устраивают тайные убежища, где бойцы могут ночевать на разбросанных по полу матрасах. Это делается не для того, чтобы обезопасить родственников – женщин и маленьких детей. Нападать на них считалось недопустимым, ведь не исключалась возможность ответного удара. Нет, держать всех в одном тайном месте удобно потому, что так врагам и полиции, которая любит самовольно вмешиваться в боевые действия, труднее отследить перемещения.