Крестоносцы

Единственный уцелевший после бойни смог добраться до Константинополя и предупредить Петра Отшельника, который бросился к императору, чтобы сообщить о несчастье, постигшем его товарищей Алексей выслал помощь, но, узнав о приближении императорского флота, турки в ночь с 23 на 24 октября покинули Цивитот и вернулись в Никею Вальтер Неимущий и большинство других предводителей погибли.

На следующий год Фульхерий Шартрский, проходя с регулярными армиями по дороге из Никомедии в Никею, видел на протяжении всего Никомедийского залива груды костей, иссушенных солнцем, — напоминающих о произошедшей трагедии. По словам Анны Комнины, в 1101 г. из этих костей собрали «не холм, не бугор, не горку, а огромную гору, необыкновенную по высоте и толщине, вот какой курган костей они набросали Позднее люди того же племени, что и убитые варвары, воздвигли стену в виде города и вперемешку с камнями, как щебень, заложили в нее кости убитых, и город стал для них гробницей Он стоит до сих пор, окруженный стеной из камней, смешанных с костями»⁷. Вот и все, что в буквальном смысле осталось от крестового похода бедноты.

Однако его участники очень быстро попали в фольклор и легенду. В начале XII в. они стали героями нескольких эпических поэм. «Песни о пленниках», «Песни об Антиохии», «Взятия Иерусалима». Иногда они предстают перед нами в виде пленников, перетаскивающих камни и повозки на строительстве дворца для «Корборана» (это имя, по-видимому, является видоизмененным именем султана Кербоги), или же участвуют в сказочных битвах с пустынными львами и змеями, турками. Их также уподобляли бродячим бандитам, о которых рассказывается только у Гвиберта Ножанского (причем с осторожностью: ut dicitur — как говорят) — тафурами, своего рода нищими проходимцами, которые якобы выбрали своим королем одного нормандского рыцаря по имени Тафур и прослыли пожирателями человечины. Таким образом, вся эпическая литература самопроизвольно сформировалась вокруг Петра Отшельника и его несчастных товарищей в виде легендарной обработки почти современных событий, что давало жонглерам возможность лишний раз поразить своих слушателей, отметив, что речь пойдет об «настоящих историях». Именно с подобного утверждения начинается «Песнь о Рыцаре с лебедем»:

Мы споем вам про Круглый Стол
Но я не хочу вам поведать ни басен, ни лжи,
И вам стою песнь, не лишенную притягательности,
Ибо она является историей, а потому и истинна.

Итак, Петр Отшельник стал героем героических песен наравне с Карлом Великим и Гильомом Оранжским. Его исследователь, Хагенмайер, закончил один из посвященных ему очерков следующим рассуждением: «Какой бы была слава Петра Отшельника, как бы превозносили его имя современники, если бы поход, которым он руководил, принял бы иную форму, если бы, например, ему удалось захватить Никею и удержать ее до подхода основной крестоносной армии?»

Это соображение несет на себе печать нашего времени. А в эпоху Петра Отшельника от героя не обязательно ждали удачливых действий. Во времена античности герой всегда был победителем; но заметим, что героические песни средневековья превозносят не столько победителей, сколько побежденных героев. Роланд, почти современник Петра Отшельника, потерпел поражение Не забудем, что речь идет о христианской цивилизации, для которой очевидное поражение, духовное или материальное, напротив, часто сопутствовало святости и всегда несло в себе залог успеха, удачи, иногда не проявлявшийся сразу, но который приносил свои плоды впоследствии. Вспомним, ведь в этом заключался смысл Креста и смерти Христовой. В том-то и все отличие христианского героя от языческого героя полубога, что христианин взял себе за образец для подражания Христа, распятого за любовь к ближнему.

В случае с крестоносцами прославление скромного проповедника, нищего пилигрима, который только и сделал, что привел к гибели своих людей и сам был весьма жалкой личностью (мы еще увидим, как он попытается дезертировать во время осады Антиохии), является вполне справедливым знаком признательности беднякам, слабым мира сего, пехотинцам, сыгравшим в крестовом походе малозаметную, но очень плодотворную роль. Ведь идея крестового похода, — а современные историки это убедительно доказали, — была теснейшим образом связана с идеей бедности.

Духовный предводитель крестоносцев, папский легат Адемар Монтейский называл сам поход «помощью бедным». Ему приписывали речь, обращенную к баронам-крестоносцам: «Никто из вас не сможет спастись, ежели не будет почитать бедных и помогать им. Ведь они каждодневно должны возносить молитвы Господу за ваши грехи». Раймунд Сен-Жилльский, самый богатый из сеньоров, участвовавших в крестовом походе, перед выступлением обещал оплатить из своей казны издержки неимущих крестоносцев, и его армия была гораздо многочисленней, чем отряды других вождей.