Крестоносцы

Первый крестовый поход был, по выражению Поля Альфандери, «крестовым походом бедноты»; известно, что простолюдины неоднократно напоминали о крестоносном обете баронам, частенько забывавшим о нем в угоду собственным амбициям, — ведь сами бедняки всегда помнили об этом обете.

После осады Антиохии активное участие народа проявилось наиболее ярко. Легата Адемара Монтейского уже не было в живых, чтобы воскресить в предводителях похода религиозный пыл, и те, поссорившись из-за добычи, оспаривали друг у друга захваченные города. Время шло, силы таяли, амбиции баронов все более противоречили принесенному ими обету и делали его бессмысленным. Тогда простой люд взбунтовался: «Что? Свары из-за Антиохии? Свары из-за Маарры? Бароны тут же начинают препираться из-за любого города, который Господь предает в наши руки». И, чтобы заставить своих вождей пуститься в дальнейший путь, беднота бросилась разрушать стены Маарры. Два дня спустя один пилигрим босиком покидал лагерь во главе своих отрядов. Это был Раймунд Сен-Жилльский, принужденный толпой продолжить крестовый поход, всем своим видом он теперь демонстрировал готовность к военному паломничеству.

Мы увидим, как на протяжении всей истории крестовых походов вновь и вновь будут возникать подобные народные движения: народные массы всколыхнутся во время проповедей Св. Бернарда, и они же воспрянут в негодовании в третьем крестовом походе, когда короли Франции и Англии погрязнут в своих ссорах вместо того, чтобы в едином порыве пуститься отвоевывать Святую Землю. Иногда эти народные движения принимали необычайно трогательные формы, как в случае с крестовым походом детей в 1212–1213 гг.; или же извращенные, как это было в случае с восстанием пастушков в середине XIII в., когда крестовый поход невозможно было отличить от Жакерии. Они появляются на протяжении всего смутного периода истории, до тех пор, пока не родился человек, придавший этим движениям законченное духовное обоснование, — ассизский бедняк.

III. Бароны

Армия добровольцев, снаряжавшаяся во всех уголках христианского мира весной 1096 г. для выступления в великий поход, назначенный на праздник Успения Богородицы, не имела ничего общего с армиями нашего времени — национальными, централизованными, с порядком подчиненности. Однако она нисколько не походила и на монархическую армию Старого порядка. Из-за необычности авантюры, в которую ввязалась эта армия, ей было посвящено столько повествований, что сейчас мы без затруднений можем себе представить феодальное войско и действия ее предводителей-баронов.

Каждый барон по отдельности собирал своих людей и приводил в отряд, снарядив за свой счет; другие бойцы — «одиночки» — и довольно многочисленные, могли присоединиться в пути к отряду сеньора родом из тех же мест, что и они; третьи же — мелкие рыцари, которым не хватило продовольствия на весь поход, попадали под командование любого барона, согласившегося взять на себя их содержание. Феодальная армия обеспечивала себя сама; воины брали с собой продовольствие (хлеб, фураж, солонину), но также рассчитывали разжиться провиантом в дороге. Как правило, проблем с продовольствием до крестового похода не возникало, так как боевые действия разворачивались на очень ограниченных территориях; лишь король Франции время от времени устраивал демонстрацию военной силы вдали от своего домена, чтобы подчинить мятежного вассала или провести операцию полицейского характера. Кроме того, военная служба ограничивалась сроком в сорок дней, и по его истечении вассал со своими людьми покидал поле боя, вне зависимости от его исхода. Чтобы еще точнее представить себе временные и географические рамки военной службы в то время, вспомним, что в коммунах, в большинстве своем возникших в XI–XII в., городское ополчение имело право отходить от города на расстояние не дальше дневного перехода.

Таким образом, крестовый поход поставил перед баронами проблемы совершенно иного характера — не только военные, но и экипировочные и продовольственные, которые им удалось преодолеть с несомненным успехом, ибо своей цели они достигли.