Крестоносцы

Во второй половине XII в. великого магистра тамплиеров Эда де Сент-Амана обвиняли в том, что он был «скверным человеком, надменным и дерзким, дышащим злобой, (который) не боялся ни Бога, и не уважал никого из людей». Его непосредственный преемник Жерар де Ридфор, один из тех, кто нес ответственность за разгром при Гаттине (после которого Саладин, по неизвестным причинам, даровал ему жизнь, приказав перебить остальных тамплиеров), снискал еще худшую репутацию. Но как после, так и до них, были великие магистры, достойные стать примером для подражания; добавим, воспользовавшись выражением Рене Груссэ, что «эти рыцари сумели достойно умереть» — ибо, несомненно, в день их поражения и падения последнего христианского города в Святой Земле (28 мая 1291 г.), тамплиеры проявили себя как нельзя лучше после упадка, настигшего их в XIII в., вновь обретя дух первых и героических лет своего существования.

Госпитальеры сумели остаться верными задаче, для выполнения которой их орден был учрежден, и никогда не прекращали свои миссии милосердия. До нас дошли сведения об их деятельности. В иерусалимском госпитале¹⁸ не только лечили больных, но каждый день кормили около двух тысяч бедных и заботились о стариках; во всех заведениях госпитальеров этой эпохи было принято принимать больных как «хозяев дома», и санитарам из числа монахов был отдан приказ обращаться с хворыми людьми так, как если на их месте был бы сам Христос. До нас дошел анекдот, который свидетельствует о точном соблюдении этого предписания: рассказывали, что сам Саладин, пожелав лично проверить милосердную репутацию госпитальеров, переоделся в бедного паломника и попал в иерусалимский госпиталь; устроенный со всеми удобствами, он отказывался от всякой пищи, и, в ответ на торопливую просьбу указать ту еду, что ему была бы по нраву, заявил, что будет есть только бульон из ноги Мореля, коня великого магистра. Магистр, поставленный в известность об этой просьбе, скорбя в душе привел своего коня на бойню, чтобы выполнить желание больного. Тогда-то Саладин открыл свое истинное лицо и, простившись, отбыл, полный восхищения монахами.

Когда в XIV в. великий магистр Фульк де Вилларе завоевал Родос, то в первую очередь возвел на острове госпиталь; сохранился текст прекрасной «молитвы больных», которая каждый вечер звучала в главном зале, ныне превращенном в музей:

«Сеньоры больные, помолитесь за мир, чтобы Господь послал нам его с небес на землю.

Сеньоры больные, помолитесь за плоды земли, чтобы Господь увеличил их (число) так, что и ему службу сослужили и христиан поддержали.

И помолитесь за паломников, христианский люд в море и посуху, чтобы Господь им был поводырем и привел их спасенными телесно и духовно.

Сеньоры больные, (помолитесь) за вас и всех недужных, какие есть во всем мире их христианского рода, чтобы Владыка Наш даровал им такое здоровье, какое необходимо для их души и тела.

Сеньоры больные, помолитесь за души отцов и матерей ваших и всех христиан, которые перешли из этого мира в другой, чтобы Господь им даровал requiem sempitermam. Аминь».

V. Женщины

Привычный образ рыцаря, отправляющегося в крестовый поход, оставив жену одну в замке, где она в праздности убивает время, прядя шерсть — впрочем, дозволяя юному пажу себя утешить — пользовался наибольшим успехом в псевдо-романтическои литературе и ее течениях, не говоря уже о пикантных подробностях, всплывающих то там, то здесь — самым типичным примером может послужить знаменитый «пояс целомудрия», который, по стойкой легенде, якобы до сих пор хранится в музее Клюни.

Действительность была совершенно иной. Конечно, не все бароны взяли с собой своих жен в крестовый поход, но многие поступили именно так, и, если хорошенько всмотреться, становится видно, как женщина в этих обстоятельствах во всем разделяла походную жизнь своего супруга. Ее роль в Святой Земле выходит на первый план, тем более что по феодальным кутюмам — ибо еще не вспоминали знаменитый «салический закон», который вступил в силу только благодаря легистам в XIV в. — женщина могла наследовать своему мужу и, как следствие, встать во главе фьефа, или даже самого Иерусалимского королевства.