Крестоносцы. Полная история

Осада Дамаска, которая началась 24 июля 1148 года, завершилась полным провалом. С военных кампаний конца 1120-х годов Дамаск чаще бывал союзником латинских государств в их борьбе с Занги, чем противником, и, хотя Нур ад-Дин прощупывал возможность утвердить там свою власть дипломатическими средствами, трудности завоевания такого большого и гордого города все признавали — и принимали во внимание — много лет. Как бы то ни было, в первый же день армии крестоносцев после упорных боев с местными жителями и с войском Дамаска, отправленным им навстречу губернатором Муин ад-дин Унуром, проложили себе путь через фруктовые сады, что росли на западной окраине города. Конрад храбро сражался: по обычаю германцев он бился в пешем строю, а не верхом, и «говорили, что он самым поразительным образом убил турецкого рыцаря, который мужественно и упорно сопротивлялся. Одним ударом меча он отделил от тела врага голову и шею, левое плечо вместе с рукой и часть туловища»[480]. К несчастью для крестоносцев, большего им добиться не удалось. Прорвавшись через сады, они принялись атаковать западную стену города с помощью осадных орудий. Но 27 июля — то ли из-за никудышного командования, то ли из-за предательства (потом кивали и на то и на другое) — предводители похода внезапно решили оставить позиции и передвинуться к противоположной стене, где укрепления, по слухам, были слабее. Тем самым удобный момент был упущен. Обороняющимся удалось перегруппироваться, и «позиции, захваченные с большими трудностями и жертвами, были потеряны»[481]. Когда крестоносцы оставили сады, опустошенные, чтобы накормить армию, линии их снабжения стали рваться. Губернатор Дамаска Муин ад-дин Унур попросил Нур ад-Дина и Сайф ад-Дина помочь отбросить неверных, а в лагерь крестоносцев отправил сообщение, что опасные братья со своими аскарами вот-вот прибудут. Через пару недель они будут здесь, сообщил он, и, если крестоносцы не уберутся, он навсегда отдаст город братьям.

Безрассудство как целеполагания, так и стратегии крестоносцев стало очевидно. Ибн аль-Каланиси писал, что они были потрясены известием

…о быстром приближении армий ислама, участвующих в священной войне против них… и тогда они уверовали в свое уничтожение и неминуемую катастрофу. Проведя совет, франки обнаружили, что не имеют выхода из той сети, в которой оказались, из той бездны, в которую рухнули^{115}[482].

Единственное, что им оставалось, — беспорядочное отступление. На рассвете 29 июля крестоносцы свернули лагерь и бежали. Война, ради которой эти люди преодолели тысячи миль в невыносимых условиях, вверив свои жизни и души Господу, продлилась всего пять дней. Ее итогом было «такое несчетное количество могил убитых воинов и их павших прекрасных лошадей, что число их трупов превышало число птиц в небе», с удовлетворением писал Ибн аль-Каланиси[483].

Ни Людовик, ни Конрад не горели желанием испытать свои силы еще раз. Балдуин III и бароны королевского двора Иерусалима выбросили из головы Нур ад-Дина и Сирию и раздумывали, не атаковать ли им Аскалон, последний прибрежный оплот египетских Фатимидов. Если Аскалон падет, рассуждали они, со временем можно будет вторгнуться и в Египет. Но ни Конрад, ни Людовик не собирались принимать участие в этой авантюре. Прежде чем в начале сентября отбыть из Акры в Европу, Конрад ненадолго задержался в Иерусалиме. Он провел в королевстве крестоносцев от силы полгода и не добился буквально ничего — разве что исполнил свои паломнические обеты. Людовик задержался чуть дольше, отдавая должное своим истинным интересам: не осаждать пыльные города — занятие, в котором он ничего не смыслил, — но посещать святые места и возносить славу Христу. На Пасху 1149 года Людовик и Алиенора, достигнув хрупкого перемирия после антиохийского предательства королевы, наконец тоже пустились в обратный путь, хоть и на разных кораблях. После изнурительного перехода, во время которого корабли короля и королевы разделились, а Людовик оказался втянут в битву флотилий Рожера II и Мануила Комнина, они прибыли на Сицилию. В пути Алиенора серьезно заболела, и ее самочувствие вряд ли улучшилось, когда из Антиохии пришло известие, что ее дядя Раймунд попал в плен, сражаясь с Нур ад-Дином в битве при Инабе. Его грандиозный план завоевать Алеппо провалился самым чудовищным образом. Нур ад-Дин приказал отрубить князю голову и отослать ее в серебряном ларце в подарок багдадскому халифу.