Крестоносцы. Полная история

Вдали от пожаров и хаоса, бушевавших в Константинополе, суровой северной зимой 1205–1206 годов Альберт, епископ Риги, ставил мистерию. Как средство распространения слова Божия среди простого христианского люда мистерии бывали очень эффективны. Актеры исполняли роли библейских персонажей и разыгрывали чудесные сцены из Священного Писания в сопровождении пения или чтеца. Это был красочный театрализованный способ донести до неграмотных масс библейские послания, который пользовался популярностью повсюду в Европе. Но епископ Альберт — амбициозный и при этом неисправимо корыстолюбивый прелат, имевший больше склонности к дипломатии и государственному управлению, чем к заботе о душах, — нашел мистериям особое применение. В своем новооснованном епископате в Риге, старом портовом городе на берегу Балтики, он не только развлекал и просвещал паству, но и проповедовал слово Божие среди тех, кто никогда его не слышал — или слушать не желал.

Мистерия, которую ставил Альберт, предназначалась языческому народу — ливам. Ливы входили в большую группу финских племен, обитавших в северо-восточной части Балтики на берегах Рижского залива, в Ливонии (которая примерно соответствовала нынешней Латвии). Если верить одному христианскому поэту-историку, ливы были «спесивыми язычниками», которые ничего другого так не желали, как «отнимать жизни и добро у христиан»[646]. Но другой хронист, Арнольд Любекский, писал, что Ливония «изобиловала многими благами» и в ней «никогда не было недостатка ни в почитателях Христа, ни в прихожанах новой церкви»^{142}. Полоса земли, где жили некрещеные народы, тянулась по территориям современных Эстонии, Латвии и Литвы, отделяя германские княжества от православного христианского государства Русь, и была плодородной и урожайной, богатой мехом, воском, древесиной, рыбой и янтарем, а потому крайне привлекательной в глазах предприимчивых купцов и честолюбивых церковников, стремившихся расширить свои диозецы. Единственное, что мешало им, так это люди, обитавшие там. Ливы и соседние племена — летты и эстонцы на севере, селы, земгалы и литовцы на юге — с прохладцей относились к идее внять слову Божию и подчиниться налоговому кодексу и порядкам Римской церкви. Их можно было заставить креститься — под угрозой смерти или ради заключения сиюминутного союза с христианскими ополчениями и совместного нападения на враждебное племя. Но и тут ливы обычно отступались от Христа при первом удобном случае — прыгая в ближайшую реку, дабы смыть с себя пятно крещения. Епископ Альберт был твердо намерен показать им, чего они лишаются.

Рис. 8. Языческие племена Прибалтики (ок. 1100 г.)

К разочарованию Альберта, постановка провалилась. Как сообщает хронист Генрих Латвийский, проповедник-миссионер, изложивший свою версию событий пару десятилетий спустя, спектакль, разыгранный актерами Альберта, на вкус языческой публики оказался совершенно непотребным. Годами ливы страдали от ежегодных набегов вооруженных отрядов христиан Германии и Скандинавии, пытавшихся крестить их под угрозой меча. Ливы знали, что те, кто пришли их крестить, пришли еще и грабить, убивать, угонять скот, сжигать посевы и разрушать дома, — и, хотя они давали захватчикам отпор столь же яростный, опыт этот был, без всякого сомнения, травмирующим. Недавно ряды налетчиков возглавили отъявленные головорезы — члены нового военного ордена, которые называли себя Братством рыцарей Христа в Ливонии или же просто меченосцами. Орден основали в 1202 году рыцари, приближенные к Альберту. Меченосцы носили одеяние, позаимствованное у тамплиеров, — белые мантии, украшенные красным крестом и мечом, — и в своих открытых всем ветрам казармах вели жизнь довольно аскетическую: питались одной капустой и делили свои дни поровну между молитвами и убийствами[647]. Один критически настроенный автор называл меченосцев преступниками, которые «рассчитывали жить сами по себе, не подчиняясь ни закону, ни королю»[648]. Меченосцы ставили перед собой цель крестить либо истребить ливов и другие языческие народы, а также закрепить за христианами долину реки Двины (Даугавы), впадающей в море у Риги. Братья делали свою работу с убийственной эффективностью: милю за милей они прорубали себе путь вверх по долине Двины, запугивая и подкупая, строя укрепленные поселения и сторожевые башни в расчете на то, что за ними последуют христианские колонисты, цистерцианские монахи и проповедники-миссионеры.