Крестоносцы. Полная история

9 апреля 1241 года перепачканные в крови монгольские воины прочесывали поля у польского города Легница. Они переворачивали трупы поверженных врагов и отрезали им уши. Путем такого циничного членовредительства монголы подсчитывали, скольких они убили. В тот день добыча составила несколько тысяч — десять огромных кулей — ушей, но это были лишь последние из жертв, а общее их число — с тех пор, как четверть века назад вождь монголов Тэмуджин стал Чингисханом (что означает «великий правитель»), — исчислялось уже миллионами[735]. Какие-то народы осмеливались сопротивляться монголам, но гораздо больше было тех, кто просто сдавался. Ведь любой, кто опрометчиво пытался дать монголам отпор, заканчивал обычно как те христианские воины, что лежали сейчас с отрезанными ушами на земле Силезии. Их — посрамленных, разгромленных, мертвых — бросили на поле боя как предупреждение тем, кто попытается сопротивляться самой грозной военной силе, какую только знал мир.

Рис. 10. Монголы и мамлюки (ок. 1260 г.)

Битва при Легнице — лишь одно из тех отчаянных оборонительных сражений, что велись по всей Восточной и Центральной Европе в начале 1240-х годов, когда монголы — или, как называли их христианские летописцы, татары^{153} — подались на запад из Центральной Азии, за два предыдущих десятилетия постепенно покорившейся их саблям. Теперь же татары атаковали христианское королевство Венгрия, граничившее с Великой степью, что простиралась более чем на 6000 километров от подножий Карпатских гор до священной горы Бурхан-Халдун, где, как говорили, родился Тэмуджин[736]. Нападение на Легницу было обманным маневром, позволившим отвлечь внимание христиан, в том числе тевтонских рыцарей и тамплиеров, и помешать их участию в еще более кровопролитном сражении, которое состоялось на следующий день при Мохи в Трансильвании, где превосходящие силы монголов разгромили войско венгерского короля Белы IV. Но даже отвлекающий удар монголов ощущался как разгромный. Командующий польским войском при Легнице князь Силезии Генрих II Набожный не просто лишился ушей. Его притащили в лагерь монголов, где обезглавили, а голову отвезли в ближайший город, насадив на копье. (Истерзанное тело князя удалось опознать лишь благодаря особой примете, о которой рассказала жена: у князя на левой ноге было шесть пальцев.) Все деревни и крестьянские хозяйства в округе монголы предали огню. Польский летописец Ян Длугош, описывая события несколько десятилетий спустя, ужасался дикости монгольской армии, наступавшей сплошным потоком: «Они сжигают, убивают и терзают сколько хотят, потому что никто не смеет дать им отпор»[737].

За усилением монголов Западная Европа наблюдала уже много лет, сначала с любопытством, затем с тревогой и, наконец, в совершеннейшей панике. В 1220–1221 годах, во время Пятого крестового похода, до легата Пелагия через его связи в Дамьетте дошел искаженный слух о восточном государе по имени «царь Давид», огнем и мечом покорявшем Персию. Пелагий оптимистично предположил, что этот царь Давид может иметь какое-то отношение к давним и очень популярным пророчествам о некоем пресвитере Иоанне, христианском властителе с Востока, о котором еще во времена Второго крестового похода рассказывали, будто он правит невероятно богатым царством в Индии и только и мечтает отправиться в дальние страны, чтобы вместе с другими христианами сражаться против неверных[738].