Крестоносцы. Полная история

На самом деле радость переполняла отнюдь не всех. Многие были очень недовольны, особенно в стане Айюбидов. Хотя Фридрих согласился отдать мусульманам Храмовую гору (Харам аль-Шариф) и позволить им свободно молиться в Куполе Скалы и мечети Аль-Акса, Ибн аль-Джаузи выразил мнение многих, когда объявил сдачу Иерусалима позором. Он метал громы и молнии с кафедры великой мечети Дамаска: «О, позор мусульманским владыкам! — восклицал аль-Джаузи. — При виде совершающегося льются слезы, сердца разрываются от вздохов, печаль переполняет душу!»[723] Ибн аль-Асир писал, что «мусульмане возмущены и находят случившееся чудовищным. Из-за этого они ощущают такую боль и бессилие, что и описать невозможно»[724]. Патриарх Герольд не упустил возможности указать на все места, которые христианам не вернулись, и обвинил Фридриха в «тайных махинациях… лжи, злокозненности и мошенничестве»[725]. Но никто из этих достойных людей не мог помешать сделке. 18 марта торжествующий (и по-прежнему отлученный от церкви) Фридрих Гогенштауфен вошел в храм Гроба Господня — нога христианского правителя не ступала здесь со времен Ги де Лузиньяна и битвы при Хаттине в 1187 году. Корона Иерусалима ждала его на алтаре. В письме английскому королю Генриху III Фридрих писал: «Мы, католический император… носим корону, которую протянул нам Всемогущий Господь со своего Святого престола»[726]. Правда, он не упомянул, что корону эту он стянул с алтаря сам и сам же водрузил себе на голову, а помазанием на царство пренебрег. После чего удалился, оставив фон Зальца читать собравшимся лекцию на немецком и на латыни, прославляя деяния Фридриха, совершенные им с момента принятия креста в Аахене четырнадцатью годами ранее. Патриарх Герольд, который отказался присутствовать при этой сцене, позже слыхал, будто фон Зальца «оправдывал, а затем и превозносил императора, и в то же время не стесняясь критиковал церковь»[727]. Правда это или нет, но трудно отрицать, что с помощью дипломатии и немалой доли везения Фридрих добился величайшей — причем бескровной — победы в истории нескольких поколений крестоносцев.

Прибрав к рукам Иерусалим и приказав заново отстроить его стены, Фридрих не мешкая вернулся на Запад. Из Иерусалима он уехал в конце марта, а 1 мая императорский флот поднял паруса и покинул гавань Акры, препоручив королевство заботам бальи. Невзирая на все успехи императора на дипломатическом поприще, у него не было ни времени, ни желания задерживаться. Ходили слухи, будто тамплиеры — штаб-квартиру которых, с незапамятных времен занимавшую мечеть Аль-Акса на Храмовой горе, отдали мусульманам — задумали убить его. Кроме того, когда император покидал Акру, сторонники Ибелина, которых он с самого начала восстановил против себя, выстроились вдоль дороги и забросали его требухой и тухлым мясом. И наконец, с Запада пришли вести, будто неблагодарный папа Григорий, намеренный доказать Фридриху, что власть пап выше власти простых королей и императоров, разрешил Жану де Бриенну начать вооруженное вторжение на Сицилию. 10 июня Фридрих был уже в южной Италии. Фон Зальца следовал за ним по пятам.

Прежде всего магистру Тевтонского ордена нужно было примирить Фридриха со вспыльчивым Григорием IX и уговорить папу отменить решение об отлучении императора от церкви. Одновременно фон Зальца должен был обдумать будущее Тевтонского ордена. По воле Фридриха в собственность тевтонцев перешло немало имущества в Иерусалимском королевстве, что должно было обеспечить ордену стабильность на многие годы вперед. Но на Востоке тевтонцы вынуждены были конкурировать за ресурсы со старшими и давно зарекомендовавшими себя орденами тамплиеров и госпитальеров. Ближе к дому они могли добиться большего.

В 1226 году, после ухода тевтонцев из Трансильвании, фон Зальца выпросил у Фридриха щедрый дар: указ, получивший название «Золотая булла Римини» (он был скреплен золотой печатью), разрешал Тевтонскому ордену оказать военную помощь князю Конраду Мазовецкому, воевавшему с прусскими язычниками на окраинах принадлежавших ему земель. По условиям «Золотой буллы» люди фон Зальца имели право владеть и править — без всякого надзора и налогообложения — любыми землями, которые они завоюют на службе у князя. В тексте буллы особо отмечались достоинства Германа фон Зальца: «Он человек слова и дела и решительно начнет завоевания во имя Господа нашего, и не отступится от начатого, как многие другие, кто затратил немало сил на то же предприятие и не преуспел»[728]. Перед орденом расстилался новый путь — вдали от Святой земли, — и открылся он ему в подходящий момент, учитывая неудавшуюся колонизацию Трансильвании. Так тевтонские рыцари сделали первый шаг к основанию балтийского государства крестоносцев, которое просуществует вплоть до европейской Реформации XVI века.