Крестоносцы поневоле

Алексий Комнин – величайший хитрец, достойнейший из богопомазанников, да будут годы его правления долги и удачливы. К любой встрече европейских монархов или католических лидеров из далекого Константинополя ехали посольства. У каждого королевского двора – по посланнику, у каждого Собора – по торговцу-греку. Император должен знать, чем дышит Европа. И чуть у кого из пограничных соседей появляется желание пощупать за мошну жирного соседа, как в дело вступают «обстоятельства»: у монарха обнаруживаются тайные враги, совершающие переворот или покушение, сосед или мятежный вассал получает «ниоткуда» деньги, нанимает подкрепление и начинает внутреннюю бучу, или просто король умирает при невыясненных обстоятельствах от несварения желудка. За подобными событиями чаще всего стояли скромные представители известных торговых домов Византии. К моменту, когда местные власти начинали искать виноватых, посланники империи были уже на пути домой. В любом случае это дешевле, чем собирать армию, перебрасывать ее, кормить.

Василис поморщился, когда за посланниками папской администрации, все еще бормочущими какие-то отговорки, закрылась дверь. Вот ведь вонь развели. Не моются годами, одежду не меняют, все думают этим стать ближе к Богу! Разве это путь? Только в глазах слезится…

Просьба басилевса была проста: нужна армия для защиты от неверных. У Комнина хватало сил, чтобы сдерживать орды мусульман вдали от берегов Босфора, но не для того, чтобы перейти в контрнаступление. Это было очень рискованно. Дети тех, кто погиб в горах Малой Азии двадцать лет назад, требовали мести, но просто посылать армию в степь глупо, а чтобы захватить и удержать ту же Антиохию или Эдессу, потребуется столько усилий, что придется отзывать войска из других мест, в результате чего станет небезопасно на остальных границах. Ведь стоит только ослабить гарнизоны на тех же Балканах, как берсерки-северяне вцепятся в побережье. Патовая ситуация, вдвойне отягощенная расколом церквей.

Василис поморщился еще раз. Святоши эти хуже безземельных рыцарей, наполнивших просторы Европы. Вторым нужны только земли и деньги, а первые еще прикрываются словами из Библии. Пока докопаешься, что надо какому-нибудь толстому епископу, уйму времени на осведомителей изведешь. А ведь игнорировать никак нельзя, уж очень много власти подмяли под себя церковники. В Византии есть басилевс, есть Святая Православная церковь. Одни правят и защищают границы, вторые молятся. Кесарю – кесарево! А здесь? Каждый феодал с кем-то на ножах. Внутри государства десятки партий, готовые вцепиться в глотки друг другу! Епископы начинают военные походы во главе собственных армий! Перепуталось все – где духовная власть, а где светская. Правильно все-таки Григорий VII начал возвращать буйных пастырей душ в лоно их прямого предназначения. А то иной из церковных служителей больше на наемника похож! В кольчугах, бархате, рядом – сыновья и внуки, за спиной – вассалы и собственная дружина. И это слуга Божий, который обязан молиться за всех нас перед ликом Его? Тьфу! Святости ни на медную монету.

Василис присел на край лавки. Невысокий и грузный, он испытывал усталость от нервного длительного хождения по комнатам дома, снятого как временное пристанище для делегации. Что ж! Еще неделя этого сборища, и можно будет возвращаться в родные места с сообщением, что опять католики впустую проговорили месяц. Только Пасху переждать.

3

Пасха удалась: крестный ход, пение хора, торжественная ночная литургия – все соответствовало представлению большинства о том, как должно выглядеть самое важное воскресенье в году для настоящего католика. А с утра застолье, дававшее возможность измотанному постом телу почувствовать себя снова живым и полным сил. Для благородных – гуси, телячьи лопатки, кабаньи окорока. Для простонародья – каша с салом, счервленная вяленая солонина, овощной суп с сухариками на той же солонине и сыр. И никакой рыбы, даже в приморских селах! А после – кувшины с вином и гулянье до вечера!

Пьяченца гуляла с размахом. В этом году в их городе второй по значимости церковный праздник отмечали многие высшие сановники церкви, а значит, в карманах торговцев, ремесленников и корчмарей появились звонкие монеты, подзабытые за голодную зиму. А раз есть деньги, то нашлись и яства, столь желанные после долгих дней поста. Вина из солнечной Флоренции текли рекой, и к утру понедельника даже охрана городских ворот спала беспробудным сном, что, впрочем, не было такой уж редкостью и в будние дни.