Крестовский душегуб

До лагеря они шли пешком по разбитой гусеницами танков дороге, прошли не меньше десяти километров. По дороге ещё с полсотни узников нашли свою смерть. Потом показался лагерь, конвоиры стали подгонять пленников, солнце к этому времени уже начало опускаться. Наконец-то они вошли в огромные ворота. В этот момент полил дождь, Алевтина от упавшей на её тело прохлады ощутила подъём.

Сдаваться не нужно! Нужно бороться! Нужно жить!

Охрана активизировалась. Протяжная эстонская речь смешалась с грубой и резкой немецкой. Собаки захлёбывались от лая. Началась сортировка пленных. Старых, измождённых и ослабленных ставили к стене барака; тех, кто всё ещё мог передвигаться, бегом отводили в другую сторону. После этого их наконец-то загнали в помещения.

Впервые оказавшись в лагерном бараке, Алевтина ещё острее почувствовала страшную вонь. Отхожие места были переполнены. Так называемые «шайзерай» – заключённые, ответственные за чистку нужников, не успевали выполнять свои обязанности. В каждом бараке вплотную друг к другу стояли трёхъярусные нары, сделанные из неоструганных досок. Стены были не оштукатурены, от земляного пола разило гнилью.

В бараке, куда угодила Алевтина, жили не меньше пятисот человек. Ей досталось место на третьем ярусе. Слева от Алевтины устроилась костлявая девица с посеревшим лицом и перекошенным ртом. Эта, когда Алевтина улеглась на доски, тут же молча отвернулась, зато соседка справа оказалась куда более общительной.

– Адкуль такая (Откуда такая)? – спросила женщина. – Кали што, мяне Алесяй кличуць (Если что, меня Алесей зовут).

Так же, как все здешние, она была худой и с чёрными кругами под глазами. На вид той было под все пятьдесят, хотя Алевтина понимала, что ей гораздо меньше.

– Аля… Алевтина! Я из Ротова сама. Не слыхали?

– Не, не чула (Не слыхала), – ответила женщина. – Ци не мясцовая я, з Вицебска

(Не здешняя я, с Витебска). Ты на Людку нашу не глядзи (Ты на Людку нашу не смотри), – указав на отвернувшуюся соседку, сказала Алеся. – Яна у нас пад бамбёжки тыдзень таму трапила – кантужаны (Она у нас под бомбёжку неделю назад попала – контуженная). Ни бельмеса не чуе (Ни бельмеса не слышит).

Алевтина повернулась и почувствовала сильный зуд в волосах. Она почесала голову.

– Тётенька, а помывки тут бывают?

– Якая ж я табе цётачка? Мне сорак адзин нядаўна споўнилася. Хиба не на шмат я цябе и старэй (Какая ж я тебе тётенька? Мне сорок один недавно исполнилось. Не на много я тебя и старше). А пра лазню нават не мары. Душавых таксама тут няма, так што вошы для нас справа звычайная (А о бане даже не мечтай. Душевых тоже здесь нет, так что вши для нас дело обычное).

– А как же тогда?..

– Дожджык пойдзе, калі наглядчыца дазволіць, то да двое-трое на вуліцу выбягаем. Скідваеш з сябе ўсё і мыешся пад дожджыкам. Бруд і попел – замест мыла

(Дождик пойдёт, если надзирательница разрешит, то до двое-трое на улицу выбегаем. Скидываешь с себя всё и моешься под дождиком. Грязь и зола – вместо мыла).

Откинувшись назад, Алевтина застонала, сглотнула непрошеную слезу и закусила губы.

– Добра, хопиць балбатаць. Спаць пара – уздымы тут ранния (Ладно, хватит трепаться. Спать пора – подъёмы здесь ранние).

* * *

Утром двери бараков распахнулись, и две женщины, одетые в относительно приличные одежды, начали громко кричать, торопя остальных. Две местные надзирательницы – капо[34] не жалели голоса. У обоих были зелёные повязки на рукавах, каждая имела при себе длинную, не меньше метра, резиновую палку. Одна из женщин-узниц, сильно прихрамывающая, замешкалась и тут же получила удар палкой по спине. Ещё одну капо ударила ногой по щиколотке, та закусила губу, сдержав крик боли. Алевтина и обе её соседки бегом бросились к выходу. Когда Алевтина вырвалась вперёд, Алеся удержала её за руку.

– Тых, хто дрэнна перасоўваецца (Тех, кто плохо передвигается), – сказала она, – утылизуюць! Але и спяшацца, асаблива не раю. Кали зразумеюць, што ты здаровая и моцная, то адправяць у лабараторыю доктара Зиверса (утилизируют! Но и спешить особо не советую. Если поймут, что ты здоровая и крепкая, то отправят в лабораторию доктора Зиверса)!

– Доктора Зиверса? Кто это? – поинтересовалась Алевтина.