Крестовский треугольник

— Девушка, — обратился Роман к стоявшей неподалёку официантке. – Принесите нам водочки.

Когда она ушла, Роман повернулся к другу.

— Ну, рассказывай, как живёшь?

— Да чего рассказывать-то? Окончил университет. Работаю.

— Хм... где?

— В театре, художником по декорациям.

— И много платят?

— Не особенно, но на жизнь хватает. Зато за границей побывал. А ты?

— Ну, я всё там же. Повысили. Теперь руководитель департамента. А давай махнём ко мне? Дашка с сыном уехали к тётке в Вологду. Посмотришь, как я живу.

Предложение Романа смутило. Андрей почувствовал, как по телу разливается горячая волна. Слова друга звучали так заманчиво, что он не мог найти силы, чтобы отказать.

— Что, поехали?

— А как же заказ?

— Да бог с ним. У меня дома бутылка есть. Поехали, — Роман встал и направился к выходу. Андрей последовал за ним.

***

Всю дорогу Андрей ловил на себе многозначительные взгляды друга. Глаза Романа, казавшиеся в полумраке машины почти чёрными, блестели, отражая электрический свет фонарей и праздничных гирлянд. Глядя в них, перехватывало дыхание. Рома изменился, возмужал, лицо приобрело более жёсткие черты. Между бровей наметилась складка, брови чуть опустились, придавая ему немного суровый вид. Но это был его Ромка, которого он любит до сих пор, и, кажется, не разлюбит никогда.

Андрея охватило неприятное тревожное чувство, стоило ему только оказаться в квартире Крестовских. Всё вокруг было наполнено женским присутствием. Пальто, висевшее на вешалке, и бутылочки с духами на полке в ванной, и кухонный фартук с яркими цветами, и розовые тапочки с пушком в прихожей. Это был дом Даши, а Ромка — её муж, о чём напоминало золотое кольцо на его безымянном пальце. Ощущение тревоги мелко и гаденько зашевелилось внутри, оно росло с каждой минутой пребывания здесь. Последней утверждающей каплей в неправильности спонтанного решения стала семейная фотография в рамочке на полке в гостиной. С неё смотрели счастливые лица: Ромка с рыжеволосой приятной женщиной и мальчиком, сильно похожим на мать. Картина семейной идиллии подействовала отрезвляюще.

«Что же я делаю? — вдруг мелькнуло в голове. Андрей почувствовал себя вором, забравшимся в чужой дом. Но от мыслей о пустой тёмной комнате, куда ему предстоит возвратиться, вдруг стало не по себе. — Они даже не узнают. Ничего не узнают. Разве я не могу хоть ненадолго, хоть на несколько часов почувствовать то, в чём они живут каждый день, даже не осознавая своего счастья?»

Ромка подошёл сзади и осторожно обнял за талию.