Крестовский треугольник

— Не смотри, — он протянул руку и положил фотографию на полку так, чтобы снимка не было видно. И повернув Андрея к себе, поцеловал. Голова закружилась, мысли о собственном поведении и Ромкиной семье отдалились, стали неважными. Он снова чувствовал кожей эти твёрдые тёплые ладони, так нежно и трепетно ласкающие его. Слышал знакомый и такой родной запах, чувствовал, как горячие губы касались тела, отчего волнами расходилось возбуждение, погружая в приятную негу. И больше не существовало ничего, кроме этих ласк, кроме нарастающего с каждой секундой желания, обещающего фантастическое наслаждение. Его мечты сбывались здесь и сейчас.

Прикосновения становились всё более бессовестными, дразнящими, даря безумное удовольствие. Андрей едва сдерживался, слушая страстный Ромкин шёпот:

— Хочу увидеть, как ты кончишь.

От этих слов будто накрыло ударной волной. В глазах потемнело, звуки стали отдаляться. Андрей словно проваливался, летел, испытывая состояние свободного падения. Из его груди вырвался хриплый стон.

— Я люблю тебя, — выдохнул в губы Ромка, накрывая их своим ртом.

Зачем? Зачем он опять давал ему надежду? Ведь то, что произошло сейчас, вряд ли повторится. Не будет Андрей лезть в их семью, да и не сможет. Как потом жить с чувством, что он стал причиной несчастья других людей?

Часть 8

Открыв дверь, Роман ступил в сумрак. В квартире было так тихо, что слышался ход настенных часов. Он протянул руку и включил свет. Андрей, щурясь от яркого потока, поднял голову.

— Ты где был?

Роман махнул рукой, снимая в прихожей ботинки.

— Долго рассказывать. Сел в такси, а он на Коломяжском сломался. Потом три часа до дома добирался. Где Санька?

— У себя.

— Не поговорил с ним?

— Он еле до комнаты добрёл.

— Хоть на кровать улёгся?

— Не знаю. Заперся. Со мной разговаривать не хочет…

— Чёрт знает что происходит! — раздосадованный Ромка прошёл на кухню. — Давай хоть чаю выпьем. А то промёрз до костей.

Наполнив чайник водой, он нажал кнопку.

— Похоже, ему опять кто-то что-то сказал. Идиотов, сам знаешь... — Роман достал кружки из навесного шкафа.

— Ром, может, он всё-таки видел? — Андрей поднял глаза.

— Даже думать об этом не хочу!

— Но ведь ты сам слышал, как хлопнула дверь. И потом, рюкзак у порога…

— Нет-нет… — Роман замотал головой.

— Ты не хочешь видеть очевидного…

— Замолчи! — голос Романа стал гневным. — Он мой сын, понимаешь! Сын! И я не хочу, чтобы он… он…

— Это всё из-за меня. Все проблемы. Не проходит и дня, чтобы я не пожалел…

— Глупый, какой же ты у меня глупый. Ведь я люблю тебя, дурачок… И готов был на всё, лишь бы ты был со мной, — Роман обнял Андрея и, с нежностью поцеловав, уткнулся лбом в висок.

— Как думаешь, Ромка, что будет, а? Мне как-то неспокойно.

— Всё будет хорошо. А с Саней я завтра поговорю, выясню.

— Ты только не дави на него, пожалуйста. Ему и так нелегко приходиться.

— Не буду. Обещаю, — потрепав Андрея по голове, Роман улыбнулся.

***

Наутро Санька проснулся на полу в собственной комнате. Голова просто раскалывалась, во рту пересохло так, что язык ворочался с трудом. Хотелось пить. Он встал и поплёлся на кухню. Припав к крану, стал с жадностью заглатывать пахнущую тиной воду, постепенно вспоминая все события вчерашнего дня.

— Я недоволен твоим поведением. — Роман вышел из спальни и направился к Сане. — Нам надо поговорить.

Санька, оторвавшись от журчащей струи, исподлобья глянул на отца.

— О чём мне с тобой разговаривать? Об Андрее твоём?

— Не только. Мало того, что ты его вчера оскорбил, ты пришёл домой пьяным. Как это понимать?

— Как хочешь понимай! Только не лезь ко мне!

— Как ты разговариваешь с отцом? — Роман нахмурился.

— Как заслуживаешь, так и разговариваю, понял?

— Нет, не понял! Объяснись!