Крестовский треугольник

Несмотря на Катины увещевания, у Романа никак не получалось наладить отношения с сыном. Он понимал, что несправедлив к Саньке, но не мог ему простить Андрея. Вся эта ситуация с изнасилованием его очень сильно задела, затронув самые глубинные первобытные чувства. Роман видел, как Андрей сильно переживает, стараясь не показывать своих внутренних волнений. Но что-то изменилось в их отношениях, будто ускользнуло. И это что-то связано отнюдь не с Андрюхиным молчанием.

В душе Романа появился холодок, отчужденность. Может, он перегорел, слишком сильно переживая за любимого? А может, случившееся показало, что Андрей вовсе не так уж дорог ему? Вся его забота о друге, скорее, была вызвана чувством вины и обычным человеческим состраданием. Но любовь – она будто исчезла. Отношение к Андрею оставалось по-прежнему теплым, но больше каким-то братским. Словно тот был горячо любимым родственником, но никак не желанным любовником. И Романа это злило. Доводило до бешенства. Он понимал, что больше не сможет лечь в постель с этим человеком. Подленькое чувство брезгливости к некогда вожделенному телу напрочь вытравило сексуальное влечение. Стоило Роману только представить Вересова, совокупляющегося, пусть и не по своей воле, с толпой зэков, как подкатывала тошнота. Обида Андрея была настолько сильна, что он по прошествии вот уже нескольких дней хранил стойкое молчание. Может, оно и к лучшему. Смог бы Роман сейчас, зная, что случилось в СИЗО, поцеловать его в губы? Если после выписки из больницы Андрей решит уйти, то он не станет его держать. Наверное, так будет лучше для обоих.

Но Андрей, видя, как Роман ухаживает, как он внимателен и участлив, все больше убеждал себя, что в его несчастье любимый не виноват. Андрей попросту стал жертвой дурацкого стечения обстоятельств. Наверное, Рома сильно переживает из-за того, что случилось с любовником. Андрей постоянно вспоминал, как смотрел на него Роман в палате реанимации, как держал за руку, как шептал «прости». Он так искренне раскаивался. Ромка, его любимый, такой трогательный, такой милый Ромка. Он же рассказывал, как носился по городу в поисках юриста, когда узнал о Санькином вранье, как пытался убедить следователя отпустить Андрея. Какое отчаяние навалилось, когда понял, что не может ничем помочь. Ромка! Он всегда был таким нежным, таким чутким, таким заботливым. «Что же я делаю?» — подумалось вдруг. А если Роман решит, что Андрей хочет разорвать отношения? Дальнейшей жизни без любимого парень не представлял. Андрей полюбил своего мужчину с первого взгляда и любит до сих пор и, кажется, не разлюбит никогда. Он готов даже переступить через такую сильную обиду ради этой своей любви. Хотя мысли о сексе сейчас его пугали. Но он постарается ради Романа. Ему только надо оправиться от этого чудовищного потрясения. Может, не сразу, но все наладится через какое-то время. Он был уверен, Рома подождет, не будет его принуждать. Он же все понимает. Его Ромка!

***

Крестовский, разрываемый между работой и больницей, не замечал, что творится вокруг. Катерина рассказала, что к ним приходила комиссия из опеки и интересовалась условиями проживания Саньки. Увидев в доме женщину, проверяющие вроде бы остались довольны. Однако вскоре на имя Крестовского пришла повестка.

Дело слушалось недолго. Роман суд выиграл, оставив за собой все родительские права. Адвокатом Крестовского был один из самых сильных в городе юристов по семейному праву. Конечно, нанятый специалист влетел ему в копеечку, но оно того стоило.

Никитин, присутствовавший на заседании от лица школы, выступил в защиту Романа, несмотря на опасения Льва по поводу того, что такой жест могут неправильно истолковать. А это вовсе не последнее, когда принимаются решения о назначении на пост в городскую администрацию. Но все прошло гладко. Газетчики шумиху устраивать не стали, так как уголовное дело о совращении мальчика было закрыто и жареными фактами здесь уже не пахло. В администрации на этот случай внимания не обратили и продолжали пестовать фигуру Никитина на должность главы муниципального округа.

Часть 17

Андрей понемногу стал отвечать на вопросы Романа, все же пытаясь держать дистанцию. Ему сейчас, как никогда, необходимо было чувствовать себя нужным и любимым. Без этого он просто не смог бы продолжать жить. Теплые прикосновения Ромкиных рук давали ощущения защиты и поддержки. Ужасы тюремного заключения остались в прошлом, но страх все еще терзал его. По ночам Андрей просыпался от собственного крика, сердце бешено клокотало в груди. Ему снилась камера, хмурые лица арестантов, металлический скрежет запирающих механизмов железной двери и гулкий топот тяжелых армейских ботинок по металлическим пандусам извилистых коридоров СИЗО.

***