Крестовые походы в Палестину (1095–1291). Аргументы для привлечения к участию

Со временем пропаганда стала периодически подчеркивать, что божественная поддержка является ключевым фактором победы и без нее крестоносцы мало на что способны. О присутствии этой идеи в папских буллах по поводу крестовых походов, пусть и очень вскользь, говорил еще Р. Рехрихт[342]. В папской корреспонденции несложно найти такие примеры. Иннокентий III в булле Post miserabile (1198) пишет о том, что нужно рассчитывать на Бога, а не на свои силы (non in numéro aut viribus, sed Dei potius… potentia confidentes…)[343]. В булле Plorans ploravit ecclesia с предписанием для духовенства проповедовать поход (1198) он же говорит, что Бог разгневался, поскольку крестоносцы возлагали надежду не на Него, а на свои силы (nec in digito Domini sed sua potius potentia confidebant)[344]. Гонорий III в двух своих письмах, рапортуя об успехе в виде взятия Дамиетты и призывая верующих присоединиться с целью дальнейших завоеваний, говорит о Боге как об акторе победы (non manus Humana, sed Dominus fecit Нес omnia)[345]. Именно Он, как говорится в письмах, передал город в руки христиан (tarn mirabiliter quam misericorditer antedictam tradidit civitatem). Кроме того, дабы дать славу взятия города своему имени, Бог сделал так, что никто не погиб во время взятия (ut huius rei gloriam evidenter nomini suo daret, nullus Christianorum in eius captione interiit)[346]. Действительно, непосредственное взятие было достигнуто путем военной хитрости и прошло бескровно: крестоносцы заметили, что одна из башен не охраняется, и через нее проникли в город, истощенный осадой[347]. В письме войску крестоносцев (1220) Гонорий снова говорит о том, что успехи крестоносцев объясняюся отнюдь не человеческой силой (sane non per sollicitudinem aut vires humanas hec fieri posse presumimus), a божественной (sect in divine virtutis potentia spem habentes)[348]. В своем письме духовенству сразу многих земель (1252) папа Иннокентий IV предписывает регулярные молебны за крестоносцев, подчеркивая, что победа достигается не многочисленностью войска, но небесной поддержкой (non in multitudine exercitus est belli victoria, sed fortitudo de celo)[349]. Подкрепляя это примерами из 2-й Маккавейской книги, Гумберт Романский говорит в 44-й главе трактата о проповеди креста, что крестоносцы должны возлагать надежду не на свои силы (non debent confidentiam ponere in viribus suis), не на свою многочисленность (nec in multitudine) и не на свое оружие (nec in armis suis), но на Бога (sed in Deo debent spem suam ponere). «Поэтому они должны вооружиться верой, поскольку святые верою побеждали царства [Евр. 11:33]» (Proinde debent se fide armare, quia sancti per fidem vicerunt régna [Hebr. 11:33])[350].

Идея божественной поддержки крестоносцев была не только элементом пропаганды, но и значимым общим элементом восприятия событий современниками на страницах хроник. Случаи упоминания божественной поддержки в хрониках первого крестового похода очень подробно и с большим количеством примеров описали в своих монографиях П. Руссэ[351], М. Фелькл[352] и М. А. Заборов[353]. В монографии М. А. Заборова также приводятся примеры божественной поддержки крестоносцев в хрониках второго и последующих крестовых походов. Как удачно резюмировал Дж. Райлей-Смит, также приведший в своей монографии целый ряд конкретных примеров, Бог «был их помощником, защитником, предводителем, военначальником, попутчиком и соратником» (Не was their helper, their defender, their leader, their general and their co-traveller and co-worker).

Среди прочего божественная поддержка иногда сопровождала сражения, где имелось либо априори явно невыгодное для крестоносцев соотношение сил, либо явно крайне выгодное для крестоносцев соотношение потерь. Причем подчеркивалось, что решающее значение здесь имела именно небесная поддержка. Такие, казалось бы, неестественные соотношения сторон и потерь встречаются на страницах хроник[354].