Крестовые походы в Палестину (1095–1291). Аргументы для привлечения к участию

Уже в хрониках первого крестового похода аргумент наказания за греховность присутствует в напутственных речах священнослужителей. В хронике Роберта Реймсского приведена речь епископа Адемара де Пюи перед битвой с Кербогой, в которой тот говорит о тяготах, перенесенных крестоносцами, как о следствии греховности: «Помните, сколько мучений вы претерпели за ваши грехи» (mementote quantas tri-bulationes passi estis pro peccatis vestris)[474]. В хронике Бальдрика Дольского приводится пересказ проповедей священников перед участниками похода бедноты 1096 г. [475] Священники увещевали воинов не отчаиваться из-за сложностей похода, помня, как все они спровоцировали гнев Бога за свою алчность до имущества братьев и за разрушение церквей по дороге через Византию (reminiscamini quoniam graviter eum offendimus, et irritavimus, qui in rerum fraternarum rapacitate et in ecclesiarum destructione inexplebiter crassati sumus).

Повествовательные части хроник пестрят идеей о наказании за греховность, которая, видимо, была уже достаточно распространенной. Как уже отмечалось П. Руссэ[476], в хрониках идея о неудачах как наказании за грехи уже во время первого крестового похода встречается повсеместно, чтобы объяснить локальные неудачи и сложности. «Деяния франков» комментируют тяжелое положение войска под Антиохией как расплату за грехи: «Господь дал нам познать эту нищету и несчастье за наши грехи»[477]. Раймунд Анжильский также упоминает о сложностях в войске как о божественном наказании вследствие греховности (pro peccatis flagellum Domini sui sustinuit)[478]. Альберт Аахенский, комментируя поражение похода бедноты, говорит, что в этом нет ничего удивительного, ибо это было божественным наказанием за грехи (поход бедноты был очень неорганизован, имел частые стычки с местным населением на своем пути и часто критиковался самими хронистами)[479]. Фульхерий Шартрский пишет о неудачах армий крестоносцев «вследствие совершенных грехов» (peccatis nostris exigentibus)[480]. В другом фрагменте хроники при аналогичных обстоятельствах он же пишет, что ничего удивительного в случившихся неудачах нет, ибо крестоносцы перестали бояться Бога и погрязли в грехах[481]. В хронике Бальдрика Дольского есть примечательный фрагмент диалога сарацинского вождя Кербоги с матерью. Пытаясь отговорить сына воевать с франками, мать говорит, что франков поддерживает Бог, но при этом делает очень примечательную оговорку: «если они сильно не обидят его» (Deus Francorum révéra omnipotens est, quem nisi prias graviter offenderint, semper eos victoriosos protegit)[482]. Ряд примеров можно продолжить.

Начиная со второго крестового похода вопрос греховности стал лишь актуальнее: каждый раз пропаганде нужно было объяснять пастве, откуда взялись неудачи на Востоке, предшествовавшие очередному походу. Именно поэтому с этого времени греховность прочно закрепляется в пропаганде и становится стандартным объяснением, почему неудачи происходят, несмотря на то что в теории Бог поддерживает крестоносцев.