Крестовые походы в Палестину (1095–1291). Аргументы для привлечения к участию

Дело в том, что, начиная с трудов Петра Абеляра, теологи постепенно сформулировали четкое разграничение вечного и «временного» наказания, с одной стороны, и «временных» наказаний в земном и потустороннем мире – с другой[711]. Вечное наказание в аду полагалось за факт вины перед Богом за совершенный грех, а временное наказание полагалось помимо этого само собой. При этом, согласно теории последователей Абеляра, независимо от прощения вины перед Богом человек должен претерпеть наказания, которые могли выразиться в наложенном на человека церковном покаянии и в наказаниях в чистилище. Не случайно теория, предложенная Абеляром, сформировалась именно в это время. Как подробно описал выдающийся французский медиевист Жак ле Гофф в своем «Рождении чистилища», именно в конце XII – начале XIII вв. на средневековом Западе получает оформление и распространение представление о чистилище[712]. В этих условиях юрисдикция индульгенции стала постепенно распространяться не только на церковное покаяние, но и на наказания в чистилище[713].

Считалось, что за грехи человек был виноват перед Богом, но при должном «сокрушении» (contritio) получал отпущение вины (culpa) перед Богом через священника, посредством чего избегал вечного наказания в аду. При этом он должен был все равно претерпеть наказания, независимо от снятия вины.

Формально юрисдикция индульгенции распространялась лишь на эти наказания. Вместе с тем стандартная папская формулировка индульгенции всегда сопровождалась условием раскаяния «с сокрушенным сердцем», поэтому можно предположить, что, помимо освобождения от церковного покаяния и чистилищных мук, при правильном выполнении всего, что сказал папа, человеку равным образом прощалась и вина, и он первым делом освобождался от перспективы ада.

Понимая, таким образом, многофункциональность папской формулировки духовной привилегии, проповедники подчеркивали ее: она устраняет сразу и вину, и наказание.

Если с земным наказанием в виде церковного покаяния вопросов не возникает, встает вопрос, как соотносились земные наказания и наказания в чистилище. Описания взглядов деятелей XIII столетия, сделанные Ж. Ле Гоффом, показывают, что наказания, положенные человеку в чистилище, в то время считались «долгами» за прегрешения, которые человек не успел искупить земным покаянием[714]. Более того, это четко формулируется в первом папском документе, упоминающем чистилище (1254)[715]: папа Иннокентий IV говорит о чистилище как о месте «очищения» от сравнительно нетяжелых грехов, не отпущенных вследствие покаяния. Позже, в 1274 г., собор в Лионе постановил официально, что чистилище является «доискуплением» неискупленного земным покаянием, а те, кто подобающим образом совершили покаяние на земле, от чистилища освобождаются[716]. Не зря поэтому анонимный автор так называемой «проповеди из Элстоу», опубликованной П. Коул, который говорит прежде всего о пенитенциарном характере крестового похода, утверждал: если не сделать покаяния, на том свете нас ждет наказание, но Бог может к нему не прибегнуть, если совершить покаяние[717].

Рассмотрим же теперь конкретные примеры рассуждений проповедников крестовых походов об аде и чистилище.

В первой из проповедей, опубликованных К. Майером (п. 20), Жак де Витри пишет об отпущении всех грехов (remissionem cunctorum ресcatorum) сразу в плане вины и в плане наказания (quantum ad реnam et culpam)[718]. Очень неслучайно об этом пишет именно Витри: во второй своей проповеди (см. следующий абзац) он упоминал про contritio как об условии для отпущения грехов[719] и, стоит полагать, был в курсе, что прощение вины дается именно за него, а не за покаяние.

По тексту второй проповеди становится ясно, что Витри имел в виду в том числе и чистилищные наказания, и понимал разделение вины и наказания именно так, как это делали последователи Абеляра. Он пишет, что «сокрушенные и исповедовавшиеся» крестоносцы (crucesignati qui vere contriti et confessi ad Dei servitium accinguntur) «освобождены от нетяжких [несмертных], а также смертных грехов, освобождены полностью от наложенного на них покаяния, избавлены от наказания за грехи на этом свете и от наказания чистилища на том» (liberati a peccatis ve-nialibus simul et mortalibus, ab omni penitentia sibi iniuncta, absoluti a pena peccatorum in hoc seculo, a pena purgatorii in alio)[720].

Примерно в такой же формулировке будет говорить затем о крестоносцах и Гвиберт де Турнэ[721]. Оба проповедника методично уточняют: крестоносцам дается полная индульгенция, которая среди прочего включает в себя как освобождение от покаяния, так и освобождение от наказаний чистилища.