Крестовые походы в Палестину (1095–1291). Аргументы для привлечения к участию

Иннокентий III в булле Quia maior (1213), рассуждая об эффективности предоставляемой Богом в виде крестового похода возможности спасения, упоминает и идею мученичества: «Какая же большая польза от этого! Как много тех, кто… практически через агонию мученичества получили славные венцы!»[830]. Впрочем, это скорее исключение: как уже отмечала Анна Бистед, за исключением процитированной, папские буллы о мученическом статусе павших крестоносцев не говорят[831]. Кроме того, отмечает она же, здесь важно присутствие “quasi”, которое не дает фразе стать однозначным утверждением о приравнивании крестоносцев к мученикам[832]. Второе папское письмо с упоминанием идеи мученичества было найдено за пределами хронологических рамок монографии Бистед. Речь идет о письме Гонория III германскому духовенству с предписанием проповеди (1224), в котором папа восхищается: «О сколь много тех, кто… достигли царствия небесного с ветвями мученичества, чтобы править вечно вместе с мучениками!»[833]. Он же продолжает: «О, сколь много тех, кто, желая посетить землю, где стояли ноги Христа… вознеслись на небесное отечество и прославлены как исповедники»[834]. Здесь бросается в глаза неуверенность папы в определении статуса крестоносцев. Вначале он говорит «с мучениками», но не «крестоносцы-мученики», а потом еще и добавляет «как исповедники». Казалось бы, нужно определиться: или они мученики, или они исповедники, ибо это два разных понятия. Если мученики являлись павшими за веру, то исповедники были рангом ниже, и к ним обыкновенно относили людей, которые вели подвижнический образ жизни, но за веру не погибали[835]. Как мы видим, оба папских письма не характеризуют павших крестоносцев как мучеников в однозначной и определенной манере.

Есть лишь небольшое число случаев, когда представление о крестоносцах как о мучениках встречается в источниках по истории пропаганды непапского происхождения. В хронике третьего крестового похода Historia Peregrinorum о мученичестве говорит в своей речи епископ Вюрцбурга, сопровождавший войско крестоносцев в походе: «Мы, дражайшие братья, как видим, ежедневно усердно трудимся за Христа в состязании смерти и мученичества»[836]. Проповедник Жак де Витри во второй проповеди говорит, что крестоносцы, умирая на службе Христа, поистине считаются мучениками[837]. Примерно так же формулирует мысль Гвиберт де Турнэ[838]. Кроме того, рассказывая о знаке креста, он пишет, что «крест очень быстро возносит благочестивых крестоносцев, истинных мучеников за дело Христа, с земли на небо»[839]. О двух погибших крестоносцах говорится как о мучениках Бога/Христа (martyr Dei, в первом случае и martyr Christi, во втором) в двух историях, изложенных в Ordinatio для проповеди крестового похода в Англии[840]. Других примеров на этот счет найдено не было. Очень осторожно говорит по поводу мученичества Гумберт Романский. В 8-й главе он пишет, что посредством отпущения грехов крестоносцы оказываются очищены «подобно мученикам» (sicut martires) и смогут «со святыми мучениками беспрепятственно вознестись к этому блаженному отечеству» (cum sanctis martiribus sine omni obstaculo ad illam beatam patriam evolare)[841]. Описывая символичность знака креста, принимаемого крестоносцами, он говорит, что в правой части креста обещается «сообщество святых и уподобление им» (societas et assimulatio sanctorum)[842].

Таким образом, можно увидеть: представление о мученическом статусе павших крестоносцев было скорее представлением современников, чем папской позицией и лишь изредка встречалось в пропаганде на местах. Остается вопрос: почему?