Крестовый поход

К концу первой недели ожидания численность новгородской армии поднялась до пяти тысяч, к концу второй – уже до семи. Правда, ватажников среди этих воинов насчитывалось всего сотен пятнадцать, да еще с полсотни было детей боярских. Остальные ратники об искусстве владения мечом знали больше по былинам о Садко, а учились мастерству в босоногом детстве с друзьями на улицах. Будущее этого воинства в грядущей схватке с закаленными литовскими латниками, многократно превосходящими числом, было столь очевидным, что даже верная любящая княгиня Заозерская со служанкой неожиданно перебралась из юрты в город, сославшись на жару и нездоровье.

Теперь она могла видеть мужа только со стометровой высоты, готовая честно оплакать с древних стен, словно легендарная княгиня Ярославна. Егор подозревал – именно к этому она и готовилась.

Князь Витовт оказался куда резвее, нежели ожидали его противники. Первого августа, когда князь Заозерский еще только собирался отдать приказ выступать, чтобы через неделю перехватить врага за Рыльском, дозорные неожиданно примчались с известием, что вдоль Сейма на запад двигается огромный воинский обоз с литовскими разъездами впереди.

– Началось! – понял Вожников. – Федька, Угрюма мне найди! Пусть пушкарей моих присылает. Похоже, позиции придется готовить здесь.

Вскоре на берегу Любки появились конные полусотни. Они проскакали вдоль берега, издалека посмотрели на лагерь, отвернули и ушли назад – видно, с известиями своему воеводе.

Пока посыльные искали Угрюма, пока тот вспоминал, где обосновались пушкари, – время ушло, прикрыть броды Егор не успел. Перед лицом кованых литовских сотен малочисленные заслоны на восточной стороне луга спасовали и ушли назад, даже не попытавшись оборонять возки. Вражеская армия раскидала препятствие и стала медленно втягиваться на остров. На удалении примерно в две версты они остановились, завернули телеги в круг и стали распрягать лошадей.

То, что великий князь Литовский и Русский выбрал для лагеря то же место, что и он, Егора поначалу удивило. Но когда он увидел появившихся за рекой татар, то понял все. Витовт точно так же, как и князь Заозерский, надеялся отгородиться реками от назойливого врага, не дающего покоя ни днем ни ночью.

Легкая конница штурмовать брод не рискнула. Покрутилась, отошла, вернулась, поскакала вдоль реки, отвернула назад. Миновал примерно час, когда всадники появились снова. Только теперь чуть в стороне от степняков мерно двигалась тяжелая кованая рать, одетая в железо с головы до пят. Точнее – с головы до колен, ибо кольчужные подолы заканчивались как раз на них.

Пройдя Любку до конца, конница завернула, перешла брод и направилась к новгородскому лагерю.

– Свои-и!!! – закричал Егор схватившимся за щиты и копья ополченцам. – Все в порядке! Это свои!

Вослед за кованой конницей на луг заехало несколько возков, вошли вьючные лошади. Татары предпочли остаться за рекой, расседлав скакунов и пустив их пастись на широкие заливные луга. Вожников, отойдя к своей юрте, присматривался к спешивающимся галицким боярам. Сейчас, на летней жаре, все они выглядели одинаково: пыльные кольчуги, бахтерцы, колонтари. С позолотой и серебрением, новенькие и потрепанные, дорогие и не очень – все выглядело одинаково серым. В поддоспешнике, понятно, жарко было всем, и ничего лишнего никто сверху не надевал.

Князь Юрий Дмитриевич появился оттуда, откуда Егор не ждал: одетый всего лишь в косоворотку с вышивкой и полотняные порты, он пришел от Сейма, с наслаждением отирая мокрые волосы и курчавую бородку, стряхивая влагу с ладоней на пыльную натоптанную землю. Рубаха и штаны тоже были влажными – не иначе правитель Галича и Звенигорода купался в одежде.

– Здрав будь, княже! – шагнул ему навстречу Егор.

– И тебе не хворать, атаман лихой и ловкий! – весело сказал Юрий Дмитриевич, развел руки, и союзники крепко обнялись. – Ну надо же, сошлось! Поди, уже полгода прошло, как замысливалось, ан угадали с точностью! И место, и реку, и ворогов! Не верил. Прямо скажу, не верил! Но, поди ты, свершилось!

– Коли не верил, отчего согласился?

– Мысли были верные, затея удачная, – пожал плечами галицкий князь. – Кабы даже разошлись мы с тобой, урон Литве все едино выходил немалый. Опосля супротив нее бороться было бы легче.

– Чего же мы на улице разговариваем, княже? – спохватился Егор. – Ты же устал, поди, с дороги, проголодался. Пойдем, меда хмельного выпьешь, у очага со мной посидишь, трапезу разделишь.

– Думаешь, я мерзну? – расхохотался князь и снова отер мокрую бороду ладонями.

– Без очага ужина не приготовить. А беседовать нам лучше без посторонних ушей. В юрте будет спокойнее.

– Пойдем, коли так, – согласился Юрий Дмитриевич. – Токмо вскорости еще гости подойдут.

– Мы и их побалуем, – пообещал Вожников. – У меня шампуров на всех хватит.