Крестовый поход на Русь

Бог ниспослал свой дух
И милостивое покровительство
На одного благодетельного мужа,
Который с радостью обратился к христианству,
Которого звали Каупо,
Поэтому он первым принял крещение
И некоторая часть его друзей.
(Старшая Рифмованная хроника, строки 265—271).

Что побудило Каупо принять новую веру? Существует гипотеза о том, что Каупо крестился первым среди жителей округа Турайды еще в 1191 году, то есть задолго до прихода крестоносцев в Ливонию. Значит, еще в бытность первого епископа Мейнхарда в Ливонии проповедь слова Божьего задела душу вождя ливов, и он, осознав величие новой веры, первым принял крещение среди соплеменников, живших на берегах Койвы. Однако документально эта гипотеза не находит подтверждения. Да и зачем могущественному вождю, чья жизнь проходила в походах против соседних племен, охотах и пирах, круто менять свою жизнь и традиции, вняв словам чужестранного проповедника?

Имена первых ливов, крещенных отцом Мейнхардом, перечислены в Хронике Генриха Латвийского. Каупо среди них нет, хотя хронист хорошо знает этого ливского князя. Между тем, само имя Каупо не что иное, как искаженное от христианского Яков-Якоб. Эту версию подтверждает и упоминание совместно с Каупо другого ливского князя Анно, также уроженца Турайды и, скорее всего принадлежавшего к тому же роду. Это имя также христианское, в русско-греческой транскрипции звучащее как Ананья (Онаний). Но этого князя в числе новообращенных также нет, кроме того, нигде не сказано о том, был ли вообще он христианином.

Назвать ливского князя Яковом (как и Ананьей), действительно могли только при крещении. Но характер искажения имени показывает, что оно долгое время использовалось в среде ливов и приняло соответствие правилам их финно-угорского языка. Невероятно, чтобы крещенный в зрелом возрасте князь, продолжая править практически языческим народом, вдруг начал пользоваться в государственных делах исключительно именем, данным ему во время таинства крещения. Возможен вариант, что немцы называют ливского князя крестильным именем для простоты, что его изначальное «светское» оказалось сложным для произношения. Такие случаи переименования в иноязычной среде известны. Но в немецких хрониках встречается исключительно ливская форма имени — Каупо, и это указывает на то, что хронисты даже не ассоциировали его с христианским Якобом-Яковом.

Отсутствие сведений о крещении Каупо в Хронике Генриха, свидетельствует о том, что никто из первых ливонских епископов его не крестил. Такой важный факт, как обращение в христианство правителя ливов, не мог пройти мимо хрониста, столь подробно описавшего их деяния. Но тогда ливский князь носил христианское имя еще до первой встречи с немецкими миссионерами, был впервые представлен им под этим именем, и, значит, был крещен до их появления в Ливонии.

Совокупность этих фактов объяснима только в одном случае. Ливский князь был крещен и получил христианское имя Яков при рождении, другого у него просто не было. Использование этого имени в ливском языке исказило его до Каупо, и уже как Каупо он впервые предстал перед немцами. Известно, что у Каупо в 1210 году была замужняя дочь, значит, дату его рождения следует отодвинуть вглубь не позднее 1175 года. Крещение ребенка при рождении говорит о том, что его родители также были крещены.

Но могли ли в это время существовать крещенные лив-ские князья? Несомненно, да, и только по православному обряду. Под 1180 г. имеется летописное сообщение об участии ливов в войске Всеслава Полоцкого при походе на Друцк. Этому участию должно было предшествовать вторичное подчинение ливов Полоцку, попадающее примерно на те годы, когда Каупо должен был появиться на свет. Его происхождение из «старейшей» ветви ливских князей делает этот факт особенно важным, так как взаимосвязь подчинения Ливонии православному Полоцку и крещения кого-то из ее «старейших» представляется очевидной. Известно, что полочане никого не крестили, ни проповедями, ни силой, обращение могло быть только добровольное. Зачем ливский князь мог пойти на это, если все его окружение оставалось языческим?