Крестовый поход в лабиринт

– Вот оно! – обрадовалась я. – Проговорился! Ты прав, – поспешила я согласиться с юношей, – зачем сеньору Альверо амулет, если он досконально изучил изображенное на нем. Этот амулет – своеобразный путеводитель, возможно, миниатюрная копия основного предмета, который является настоящим хранителем тайны веков. И сеньору Альверо это место было известно. Так получилось, что вместо одного члена семьи тайна стала доступна двоим – ему и его сестре.

– Место хранения Священного Грааля, – тоном знатока пояснила Наташка.

– Не известно! – возразила я. – Да и существует ли эта реликвия на самом деле! Не исключено, что Священный Грааль – просто легенда о самом святом, чистом и бескорыстном… Будь добра, не перебивай. Объяснение может быть банальным: вещь старинная, а посему очень ценная. Таможня могла изъять. А кроме того, мне думается, осторожный Альверо не захотел предвосхищать события. Не знал, как в дальнейшем сложится жизнь, поэтому в свой первый и единственный приезд в Россию и не стал брать ладанку. Если бы был уверен, что у него в скором будущем родится сын, которому он со временем мог бы указать само хранилище…Либо сама Маноло при случае просто и без лишних вопросов передала бы ладанку племяннику…

– Но сын у него родился! И, насколько я понимаю, уже давно. Тамара Владимировна?! – не выдержала Наталья.

Призванная к ответу Тамара обиженно поджала губы, снова играя в молчанку. Ответила за нее я, сославшись на конфликт поколений. А какую еще приличную причину можно подобрать в случае серьезных разногласий между отцом и сыном? Не хотелось голословно упрекать сеньору де Суарес в том, что она избаловала собственного сына до невозможности, вырастив морального инвалида.

Димка побарабанил пальцами по столу и заявил, что пока он не видит оснований пудрить мозги следователю историей взаимоотношений членов семьи Осиповых-Суарес. Поскольку сам ничего не понимает. Откуда вообще взялась какая-то ладанка? А если и взялась, то какое отношение имеет к преступлению? К чему вся эта ненужная болтовня? Желательно бы продвинуться вперед – ближе к теме покушения на жизнь Галины Антиповой, смерти самой Маноло и охранника Брускова, а также выяснить взаимосвязь между этими печальными событиями.

Мне нужно было время… Немного, всего пара минут, чтобы попробовать связаться с душеприказчиком. Может, он все-таки не сменил номер мобильного? На худой конец, если не ответит, пошлю ему сообщение…

Возмущение мне далось легко. Я заявила, что мое повествование, именуемое «болтовней», построено по четкому маршруту «назад в будущее», и до утра я совершенно свободна. Раз вопрос ставится таким ребром, никто из меня больше и слова не вытянет. Димка тут же обозвал меня шантажисткой, на угрозы которой он не поддастся, несмотря на привлекательность моего обещания. Молчание до утра – прекрасный ему подарок. Я возмутилась еще больше. И на сей раз искренне. Наташка с ходу приняла мою сторону и ввязалась в «драчку». Можно было беспрепятственно улизнуть. В качестве человека униженного и оскорбленного.

4

Когда я вернулась, перепалка за столом была в самом разгаре. Только участники добавились да тема сменилась, поэтому меня попытались привлечь на четыре разные стороны. Я заняла пятую, свою собственную, – знаю, что ничего не знаю. По части долгов перед обществом, семьей, друзьями и собой. Иначе бы раньше не допустила постыдную ошибку.

Поскольку про обет молчания мне никто не напомнил, я попыталась переломить ход полемики. С третьего раза удалось. Выручила смекалка: я додумалась полить из чайника бабулины пряники, спокойно лежавшие на блюде. Этот процесс всех так заинтересовал! Долги мгновенно были забыты. Наташка даже не успела выдать заключение по поводу того, что брать у соседей хлеб и соль можно без отдачи – святое дело! Сначала все уставились на завораживающую струю из чайника, которая, достигнув цели, брызгами разлеталась в разные стороны. Потом перевели взгляд на мастера мокрого дела, то есть на меня. Вот тогда я, воспользовавшись паузой в словесной перепалке, спокойно заявила:

– Продолжаем разговор. – И села на свое место…

Мне не мешали, и я без всякой дрожи в голосе заговорила о том, что Маноло до конца жизни не верила в гибель сына, иначе непременно захоронила бы в могилу мужа хотя бы горсть земли с места падения самолета и поставила памятник сыну. Неверие имело основание: Бето был зарегистрирован в качестве пассажира злополучного рейса, но свое место в самолете не занял. Вопрос очень серьезный, поскольку связан со страховкой. Страховые компании не будут разбрасывать деньги на ветер. Разбирательство шло не один год. Смысл его, связанный с материальной стороной дела, казался Маноло кощунственным. Она легко отказалась от страховой суммы в обмен на надежду, что сыну удалось выжить.

– Тамара Владимировна, как вы себя чувствовали, когда Маноло поделилась с вами своими надеждами?

– Гораздо хуже, чем сейчас, – вздохнула Тамара. – Но у меня не было выхода. Впрочем, что я говорю! Выход был – рассказать Маноло правду, но я не смогла…