Крестовый поход восвояси

Перед моим внутренним взором вновь всплыла картина пылающего замка Херсирк и почтительный самурай, смиренно испрашивающий у счастливого от близости Татьяны Викулишны Лиса права на свободу… «У талисмана одиннадцать слуг, – всплыли вдруг в памяти слова прилежного Ансельма, сдающего зачет по истории Черного дракона Шихуань-ди. – И стоит ему отпустить одного, он сейчас же находит на его место другого».

– Херсирк, – произнес я, поворачиваясь к Лису.

– В каком смысле? – Венедин непонимающе уставился на меня.

– Попробуй искренне, от души, так же, как ты вызывал японского городового, вызвать барона Херсирка.

– Ты шо, таки успел приложиться к завтраку? – Лис покрутил пальцем у виска. – Вот только его здесь и не хватало для полного счастья. После нашей последней встречи, боюсь, общение с ним будет начисто лишено приятствия.

– Лис, – радостно вскочил я с места, – ты не понял. В тот момент, когда Санада улетучился на свою Окинаву, я готов держать пари, Херсирк стал слугой талисмана. Стало быть, он будет послушен, как пограничная овчарка. А черный волк-оборотень, да еще, возможно, и светящийся, это же как раз то, что нам нужно для наведения на старину Карла такого ужаса, что без магической защиты ему не обойтись. Если, конечно, он его владеет.

– И вот тут мы будем смотреть в дырочку! – подхватил Лис. – Особый эффект ожидается, ежели наш суженый действительно из Риббека. Вот его порадует явление покойного сюзерена! Короче, собака Баскервилей сдохнет от зависти!

Дальнейшее плавание в лексиконе разведслужб носило наименование «шпиль». То есть состояние, когда обе стороны уже догадываются о замыслах друг друга и стараются провести соперника на его же действиях. Днем мы исправно страдали, мучимые неведомой хворью, в полночь же прикладывались к едва заметной дырочке, проделанной в перегородке между каютами, и наблюдали явление черного волка-оборотня перед несчастным риббекским купцом.

В первую ночь, когда гонимый торговец, погруженный в записи, услышал за спиной злобное рычание и, повернувшись, увидел дюймах в десяти от своего лица оскаленную волчью пасть с капающей с клыков слюной, он отпрянул в ужасе, крутанулся на месте и… исчез.

– Что и требовалось доказать, – подытожил увиденное Лис. – Локальный пробой пространственно-временного континуума. Возможно, гиперпереход. Так себе, средней руки высшая магия.

Потрясенный Ансельм приложился к освободившейся щелочке.

– О великий, – тихо произнес он, – волк лег на пол и смотрит в одну точку. Стало быть, он чует исчезнувшую из виду добычу. Да будет позволено мне предположить, что сей маг никуда не перешел. Он просто завернул вокруг себя пространство.

– М-да? – пристально глядя на Ансельма, бросил Лис. – Возможно, ты прав. Мне и.в голову не пришло такое банальное решение. Фи, что за пошлость! Где школа?! Какой-то дрянной примитивизм. Ладно, время позднее, пора ложиться спать. А Херсирка… на рассвете отзовем. Пусть пока посторожит.

Спал я вполглаза, поэтому время от времени слышал волчий рык из-за стены, вероятно, уставший от неподвижности маг пытался сменить позу или же попросту развернуть пространство, в котором он находился, словно бабочка в коконе. На следующее утро мы «изнывали от мучительных болей», еле двигались по палубе, выползая подышать морским воздухом; старина же Карл еще бодрился, пытаясь изобразить условно здоровый вид. Следующая ночь почти доконала его: он вышел на палубу много после полудня, и воспаленные глаза его свидетельствовали, что ночное соседство по-прежнему не давало купцу ни минуты роздыха.

– Крепкий парень, – уважительно глядя в спину шверинского наймита, констатировал Лис. – Храброе сердце, железные нервы, да и в голове кое-что имеется. Право, жаль приводить в полную негодность такой-то экспонат здешнего паноптикума. А что делать, придется.

Пытка Херсирком продолжалась все плавание. Плюнув на удобства, несчастный риббекский купец перебрался на палубу, но и там, когда поблизости никого не было, его настигал огромный черный зверь. Он ложился спать после рассвета, но первое, что видел, открыв глаза, был волк, стоящий над ним с ощеренной пастью. Он падал на убогий тюфяк среди своих слуг и матросов, надеясь отдохнуть в их окружении, и вновь видел его, неразличимого для других. Оборотень исчез лишь тогда, когда почтенный мэтр Марно сообщил, что к исходу следующего дня на горизонте появится Костаматис. Несчастный купец проспал чуть менее суток, когда же наконец выбрался на палубу, застал нас уже вполне готовых к высадке.

– Как ваше здоровье, друзья мои? – поинтересовался он, глядя на наши цветущие физиономии.

– Прекрасно! – широко улыбнулся Лис.

– Благодарю вас, Карл, – поправил я, – много лучше. А ваше? Последнее время вас что-то не было видно.

– Я тоже занедужил, – вздохнул маг. – Но теперь все позади.

– Мне радостно это слышать. Весьма жаль, что теперь придется расстаться. Возможно, мы встретимся на Сицилии? Хотя, если выяснится, что император уже выступил в Святую землю, придется отложить нашу встречу до лучших времен. – Я развел руками. – Увы, превратности военной судьбы.