Крестовый поход восвояси

– Сам вижу. Хочется верить, что с ней не случилось чего-нибудь непоправимого. – Мне очень не хотелось называть вещи своими именами, я словно боялся, что слово оглашенное призовет из ниоткуда того, чьим именем оно является. «Не буди Лихо, пока спит тихо», – говорил обычно Лис. Уже и не знаю, когда там оно спало, но после нашего знакомства будить его оч-чснь не хотелось.

– А могло, – жестко заметил Лис. – Девочка-то с норовом. Я гневно посмотрел на него, не в силах противопоставить ничего другого.

– Господа! – вынырнувший из-под чьей-то подмышки малец радостно вцепился в наши руки. – Сеньор Абдулла ждет вас. Он предлагает вам пройти к нему. Я уверил его, что вы достойные люди и, вероятно, хорошие покупатели.

– Это уж точно, – кивнул Лис, – был бы только товар.

Сеньор Абдулла Сен-Джеймс ожидал нас в шатре позади своего роскошного помоста. По всему было видно, что он не являлся плодом страстной любви, а посему природе пришлось немало потрудиться, мешая в единый коктейль худшие черты английской и левантийской породы. Бесцветно-голубые глаза и светлые волосы уроженца Альбиона соседствовали у него с горбатым восточным носом и крупными губами выходца из Персии.

– Бача [29] сказал, что вы меня искали? – произнес работорговец, ставя на чеканное серебряное блюдо чашу с шербетом. – Зачем я вам понадобился? – откидываясь на подушки и меряя нас оценивающим взглядом, спросил он.

– Почтеннейший монсеньер Абдулла, – начал Лис, вплетая в речь льстивые восточные обороты, – мы счастливы, что именно к вам, человеку, известному своей мудростью и благородным нравом, привел нас Господь в поисках той, чьи безутешные родители…

– Скоро полдень, господа, – прервал его «благодетельный» Абдулла, – и я отправлюсь спать, так что говорите быстрее, что вам нужно.

– Мы ищем девочку, – вмешался я, – она прибыла к вам позавчера на корабле «Шарлемань».

– Позавчера было много кораблей и много девочек. Как я могу упомнить всех?

– Все нам не нужны, только одна. Быть может, это освежит вашу память? – Лис достал из-за пояса кошель с десятком золотых монет.

– Жарко, господа, – пожаловался англоперс, – очевидно, солнце напекло ваши головы. Мои красавицы стоят не менее ста золотых монет каждая. Почему вы думаете, что за несколько жалких солидов я стану портить отношения с теми, кто поставляет мне столь превосходный товар. Если вы не видели ту, которую ищете, на помосте, стало быть, ее здесь нет. А была ли она, кто знает? – Он развел руками.

– И все же постарайтесь вспомнить, – снова заговорил я. – Это невысокая стройная девушка лет четырнадцати со светлыми волосами, с большими серыми глазами, очень приятной улыбкой и небольшой ямочкой на подбородке. У нес овальное, чуть заостренное книзу лицо, гордая осанка…

– Гордая осанка? – с ухмылкой на толстых губах повторил хозяин торжиша. – Здесь не бывает таких.

– Вспомните получше, – с едва скрываемой угрозой произнес я. Не знаю, услышал ли эту угрозу торговец живым товаром, но, посмотрев на меня вскользь, он кинул небрежно:

– Назовите мне хотя бы одну причину, по которой я должен утруждать себя, вспоминая какую-то девчонку четырнадцати лет.

– Причину? – переспросил я, переходя с итальянского на английский. – Пожалуйста. Не так часто к вам заходят ближайшие родственники со стороны отца. Не так часто они просят вас о пустячной услуге, чтобы им в ней отказывать.

– Вы мой родственник? – со смешанным чувством недоумения и интереса в голосе спросил «монсеньор» Абдулла, тоже переходя на английский.

– Вне всякого сомнения, – отрезал я. – Вы сын английского рыцаря Сен-Джеймса, носившего имя, – я сделал небольшую паузу, – Уильям. Меня же зовут Уолтер Сен-Джеймс. И я ваш двоюродный брат.

– Вы мой брат? – с интересом повторил работорговец. – Забавно. Чем вы можете подтвердить свои слова?

– Пожалуйста, – склонил голову я. – Есть у вас какие-либо вещи, помеченные родовым гербом Сен-Джеймсов?

– Есть. – Торговец запустил руку под подушку, на которой сидел, и извлек из-под нее плоскую шкатулку для хартий, украшенную гербовым щитом.

– Слушайте, – бросил я, отворачиваясь, чтобы не видеть ларца. – В золотом поле червленый лев с черным вооружением. На верхней лапе у него серебряный обрывок цепи и секира с черным обухом и червленым топорищем в нижней. История сего герба такова: в годы войны Стефана и Матильды, при осаде крепости Орчвик наш славный предок был взят в плен, однако ему удалось освободиться, убив стражника и, невзирая на многие раны, открыть ворота крепости. Вот о чем непреложно свидетельствуют эмблемы нашего герба.

Купец смотрел на меня ошарашено. Похоже, ему и в голову не приходило, что эта раскрашенная картинка может что-то означать.