Крестовый поход восвояси

– Осторожнее, друг мой, и давай скорее покинем это ужасное место.

Что и говорить, когда хотел, Лис мог быть очень убедительным.

Спустя три часа «Святая Женевьева» покинула остров и, подняв паруса, легла на курс ост, направляясь в сторону Триполи. Именно здесь, в прилегавших к христианскому бастиону землях, могли отыскаться следы Алены Мстиславишны, увезенной с Костаматиса посланником грозного Алаэддина, потомка Старца Горы Хасана ибн Саббаха, державшего в страхе весь Восток и большую часть Европы.

Глава 25

Если вы испытываете недостаток во всем, кроме врагов, значит, вы на войне.

Закон Мерфи для военных действий

«Святая Женевьева» резво разрезала волну, продолжая наш грозный натиск на восток. Потянулись новые дни бесплодного ожидания, казавшиеся бесконечно долгими из-за вынужденного безделья. Лис то и дело взбирался на. мачту, надеясь с марса [31] разглядеть на горизонте склоненные вперед мачты заветного самбука [32]. Но, увы, кроме отбившихся от основного каравана судов эскадры императора Фридриха, направлявшихся в Святую землю, нам не встречалось ничего. Разметанные в начале пути штормом, они на свой страх и риск добирались до конечной точки, надеясь там примкнуть к основным силам грозного монарха. Мы двигались все дальше и дальше, и наши надежды перехватить быстроходное судно исмаилитов таяли как дым.

– А время-то идет, – раздраженно бормотал Венедин, спускаясь на палубу, когда закатное солнце стремительно обрушивалось в темневшие на глазах воды Средиземного моря. – Того и гляди Фридрих до Иерусалима добежит.

Я хмуро молчал, понимая, что встретить посреди моря быстроходный самбук нам позволит только чудо. Особо занятым казался только Ансельм. К его неописуемой радости, среди трофеев, доставшихся нам от риббекского купца, обнаружился пухлый фолиант под витиеватым названием «Искусство пустой руки, или же Золотой пояс магистров», начатый Карлом фон Зеедорфом мая первого дня 1209 года. К превеликому сожалению последующих исследователей, труд был еще и, увы, уже незавершен, но если не считать двух десятков чистых листов в конце книги, остальная ее часть, куда более объемистая, была исписана четким бисерным почерком, изрисована кабаллограммами и схемами, изображавшими человека, вписанного в круг и усеянного астрологическими символами.

– Недурно, недурно, – покровительственно кивнул головой Лис, перелистывая рукопись и убеждаясь, что, кроме названия, не в силах уразуметь ни единой строки. – Весьма поучительная брошюра для начинающих. Займись-ка на досуге. – Он протянул книгу своему ученику, и тот, вдохновенный высокой оценкой наставника, поспешил углубиться в фундаментальный труд покойного мастера.

Теперь он часами просиживал в каюте, делая пассы руками и бормоча что-то себе под нос. Он пробовал заниматься этим и на палубе, но после того, как по его повелению та начала стремительно обрастать волосами…

– Прекрати это безобразие! – заорал на него Венедин, едва не срываясь с мачты. – Ты что это себе позволяешь! – Словно повинуясь его крику, молодая поросль у ног практиканта исчезла без остатка. – Ну и что это было? – Лис, спустившись на палубу, опасливо подошел к Ансельму, как будто ожидая очередного приступа магического зуда у своего подопечного. – Что еще за средство для ращения волос изобрел несчастный Зеедорф?

– Я, – виновато начал без пяти минут бакалавр, – хотел создать своего двойника, так сказать, точное подобие…

– О! – восхитился Венедин. – И для этого ты выбрал деревянный настил? Оно, конечно, да, материал, близкий по структуре к оригиналу, но, друг мой, пора отказаться от этих дедовских технологий! Ты же не папа Карло, чтобы мальчиков из бревен извлекать. Дубли надо ваять на генетическом уровне. Ты спираль ДНК себе представляешь?

– Нет, – заворожено глядя на высокомудрого учителя, сознался Ансельм.

– Н-да, трудно нам с тобой придется. Ладно, учи пока, так сказать, традицию, серьезными вещами займемся, когда плотно освоишь азы. Но только чтоб никаких экспериментов на палубе! И никаких природных катаклизмов. Знаю я вас, школяров, чуть научитесь ураганы вызывать, тут же норовите соседские огороды снести.

Пристыженный горе-экспериментатор вновь вернулся в каюту и теперь лишь изредка появлялся оттуда вдохнуть свежего воздуха. Не знаю, насколько уж скрупулезно придерживался он Литовского требования не трогать силы природы, но возникший близ Крита восточный ветер исправно следовал за нами до самого порта Триполи, наполняя паруса каравеллы.

* * *

Всегда отрадно после недель, проведенных на шаткой палубе каравеллы, ощутить под ногами земную твердь, отрадно посвятить неделю-другую утонченному безделью, созерцанию пестрой толпы и пространным рассказам о тревогах и опасностях, поджидавших нас на пути… но на все это катастрофически не было времени.