Крестовый поход восвояси

Спустя минут двадцать сделка была заключена, налитое вино выпито, и дрожащий от нетерпения хозяин поинтересовался вновь, досадливо глядя на писаря и ученика, все еще толкущихся в лавке:

– Так что за воля?

– Блаженный Дезодоран, – повышая голос так, чтобы его слышали все присутствующие в помещении, а по возможности и прохожие на улице, – велел мне продать то дорогое, что сыщется в его имуществе, и вырученные деньги раздать без изъятия наиболее праведным и благочестивым жителям Штраумберга. Что я и намерен сделать немедля. – Он замолчал и потер озадаченно лоб. – Быть может, вы, почтеннейший мастер, соблаговолите провести нас доратушной площади?

– Да, конечно, – закивал тот. – Но стоит ли туда ходить? Мы э-э… и сами можем пригласить наиболее почтенных и уважаемых граждан.

Лис насупился.

– Вложенный Дезодоран велел собрать на площади всех жителей города, и я, со всем моим глубоким почтением к вам, остаюсь покорен его воле.

– О да, – вздохнул златоторговец, огорченный неудачей вылазки. – Конечно, , всех. Разве мог блаженный Дезодоран поступить по-другому? Пойдемте, господа.

Путь, начатый от ювелирной лавки впятером, на ратушной площади закончился шествием не менее чем пяти десятков любопытствующих горожан.

Штраумберг нельзя было отнести к плеяде крупных городов Европы, и весть о том, что сейчас на площади будут раздавать деньги, облетела его быстрее, чем расторопный стриж успел бы пронестись по периметру крепостных стен. Однако, не обращая, казалось, внимания на столпотворение, Лис был суров и преисполнен важностью возложенной на него высокой миссии. Дойдя до входа в ратушу, он вытащил из висевшего на поясе кошеля коробочку с запасной тетивой и, не говоря ни слова, склонившись пополам, начал отмерять ею какое-то одному ему ведомое расстояние от массивной дубовой двери до… Заинтересованная толпа расступилась, освобождая ему дорогу.

– Вот! – произнес он, останавливаясь посреди площади. – Вот оно, это место!

– Он узнал! Он узнал его! – зашумели в толпе.

– Именно здесь, – во всю мощь своей луженой глотки вещал Лис, – блаженный Дезодоран сказал мне: «Мы не отправимся на ярмарку в Кельн, ибо забота о земных богатствах суетна. Мы распродадим все немедленно и отправимся нести свет истины в Гиперборею».

– О! – восторженно выдохнула толпа.

– И да будет свят этот город! – продолжал свой вдохновенный монолог Венедин. – Ибо в нем мне открылась истина. И да будут блаженны жители, имеющие счастье жить в его стенах!

Народ, внимательно слушающий каждое слово моего друга, взорвался восторженными рукоплесканиями.

– Бочку! Бочку прикатите! – заорал кто-то. – Не видно ничего!

– Умирая, – уже с бочки горланил Лис, – блаженный Дезодоран велел мне раздать вам все деньги, полученные от продажи его имущества.

– Давай! – заорали из толпы и десятки, а вернее, сотни рук устремились вверх, словно ожидая золотого дождя.

– Но как найти благочестивейшего среди благочестивых? – вопил в ответ Лис, картинно простирая над толпой руки с поднятыми вверх ладонями. – Как найти набожнейшего среди набожных? Добродетельнейшего в этой цитадели добродетели?

Алчущая золота mama на секунду схлынула, задумываясь. Этого времени Лису было достаточно, чтобы начать очередное действие своего спектакля.

– Не в силах человеческий ум принять такое решение. Лишь Божье соизволение позволит выбрать достойнейших.

– Верно! Верно! – вопил возбужденный люд, и каждый прикидывал набор добрых дел, совершенных за время, прошедшее с последней исповеди.

Лис обвел глазами собравшихся и, увидев среди людского моря монашескую тонзуру, прикрикнул:

– Эй, расступись! Прошу вас, преподобный отче. Помогите мне в этом богоугодном деле. – С трудом протискиваясь через тесный коридор, внушительных размеров монах пробрался к бочке, с которой вешал Лис. – Знаете ли вы этого человека? – крикнул мой друг, указывая на румяного священнослужителя.

– Знаем! Знаем! Это отец Юрген! Викарий монастыря Святого Тибальта.

– О! – Лис склонился в поклоне. – Для меня высокая честь. Не будет ли любезен достопочтенный отче отметить один из предложенных кусочков пергамента священным для всех нас знаком креста. – Викарий согласно кивнул, сохраняя горделивое спокойствие, и принял из рук ошеломленно взирающего на происходящее Ансельма смоченное в чернилах гусиное перо. – Пожалуйста, – Лис протянул ему полный колпак обрезков пергамента, – выберите любой. И да свершится воля Небес! – Священнослужитель неспешно и величественно сунул руку в колпак, вытянул один из обрезков и с явным удовольствием начертал на нем требуемый знак. – Вот он! Глядите все – вот он! – вскричал душеприказчик апостола Гипербореи, затем, предъявив искомый пергамент обществу, вновь обратился к монаху: – Прошу вас, святой отче, не оставляйте меня в этот час. В вашем присутствии я буду чувствовать себя увереннее.

Тот важно кивнул, распираемый невольной гордостью от возложенной миссии.