Крестовый поход восвояси

«Святая Женевьева» покачивалась у стенки пирса, всем своим видом наводя уныние на постороннего зрителя. Рожденные бороздить моря корабли отчего-то начинают выглядеть все тоскливее и тоскливее, стоит им лишь чуть дольше обычного простоять без дела. Брошенные с борта на берег сходни — три широкие доски, скрепленные прибитыми поперек узкими планками, — покачивались в такт судну, подозрительно поскрипывали, вовсе не маня ступить на них. Несколько матросов, обветренных и просоленных на всех ветрах, со скучающим видом ловили с борта мелкую рыбешку, привлеченную выброшенными за борт объедками.

— Эй, любезные! — крикнул я, подъезжая к кораблю. — Могу ли я видеть капитана?

Матросы перевели унылые взгляды с поплавков на нашу троицу и, очевидно, сочтя нас достойной компанией для их начальства, начали почти синхронно кивать головами.

— Мэтр Теодор! — наконец перестав изображать китайского болванчика, крикнул один из них. — Тут к вам пришли!

С кормовой надстройки послышались шаги, и спустя мгновение мы увидели перед собой невысокого плотного человека в довольно скромном одеянии, но в дорогом плаще с прекрасной золотой фибулой на плече.

— Я Теодор Марно, капитан этого судна, — отрекомендовался он, ступая на сходни. — С кем имею честь?

— Я Вальдар Камдил сьер де Камварон. Это шевалье Серж де л’Арсо д’Орбиньяк. А это наш друг Ансельм. Мы были бы весьма признательны вам, капитан, когда бы вы доставили нас на остров Костаматис, что близ Сицилии.

— Костаматис? — переспросил капитан. — Туда мало кто ходит, во всяком случае, из честных людей. Такое плавание вам бы недешево обошлось. Да только все это пустые разговоры. Начальник порта отчего-то вцепился в меня, как акула в русалочью задницу, так что, похоже, мне до самой весны придется торчать здесь. — Он сделал еще шаг по направлению к нам, и тут доска под его ногой хрустнула и переломилась пополам. — Дьявольщина! — возмущенно вскрикнул Марно, проваливаясь сквозь сходни и едва успевая расставить локти, чтобы не плюхнуться в воду. Я бросился на помощь незадачливому мореплавателю.

— Капитан. — Голос Лиса в моей голове звучал почти испуганно. — Оставь этого магеллана в покое. Ты лучше прислушайся. Ничего не слышишь?

Я последовал совету друга и прислушался. Где-то неподалеку раздавались негромкие завывания и стоны.

— Не оглядывайся! Если оно нас узнает, тогда кранты! А то еще может дать деру. Лови его потом!

— Так может, оно и к лучшему?

— Куда там! — вздохнул Лис. — Это же Горе-злосчастье! Бегать оно будет — с собаками не догонишь, а отвязаться не отвяжется. Лучше давай по-быстрому сообразим, за что оно тут зацепилось?

Капитан меж тем ухватился за протянутую мной руку и начал выползать из пролома. Он уже показался из него более чем наполовину, когда вдруг роскошный плащ его зацепился за торчащую из доски острую щепу, раздалось громкое «хрясь!», и широкая дыра уродливым зевом разошлась по бархатной поверхности.

— Фибула! — без тени сомнения в голосе констатировал Лис. — Рубь за сто даю! Я вспомнил, при Калке я видел точно такую же. — Он смолк и, помолчав немного, выдал куда как более радостным тоном: — Вальдар, знаешь, мне кажется, я придумал, шо с этим делать. Ты давай договаривайся за все про все, а я, когда надо, подхвачу.

— Скажите, мэтр Теодор, если мне удастся уговорить начальника порта выпустить вас, могу я рассчитывать на ваше судно?

— Дьявольщина! — вновь выругался хозяин «Святой Женевьевы». — Только б убраться из этой дыры! Вам-то, понятно, вряд ли под силу самим нанять весь корабль, ну да черт с ним, все равно лучше, чем здесь торчать. Только вам ни за что не удастся его уговорить.

— Это уж наша забота, милейший капитан, — вмешался Лис. — А о цене мы с вами поговорим, когда у нас на руках будет разрешение на выход в море для вашего судна. Вы мне пока другое скажите: вот эта штуковина у вас на плече, во сколько вы ее оцениваете?

— Вы хотите ее купить? — недоуменно поглядел на моего друга мсье Марно.

— Ни в коем случае! — замотал головой Лис. — Я хочу ее у вас одолжить, но так, чтобы потом не вернуть.

— В каком смысле?

— В смысле — не вернуть никогда. Я дам вам, пожалуй, пять золотых в залог, а вы мне эту фибулу.

— Так вы хотите ее у меня купить?

— Ничуть.

— Так как же тогда?

— О Господи! — возмутился Лис. — Я вам даю пять золотых, вы мне — фибулу. Но она остается вашей вещью, вы понимаете? Вашей! Я вам просто ее не верну.

— Деньги, наверно, фальшивые? — находя разумное объяснение словам моего напарника, радостно выпалил Марно.