Крестовый поход восвояси

— Настоящие. Более настоящих просто не бывает. — Лис развязал висевший у пояса кошель и достал золотую монету. — Если не верите, смотрите сами.

Капитан опасливо принял монету из рук Венедина, покрутил в пальцах, попробовал на зуб, вернул ее хозяину, взял очередную и проделал с ней те же операции.

— Вы намереваетесь дать мне деньги сразу в обмен на фибулу, — понижая голос почти до шепота, уточнил он.

— Да, черт возьми! Если хотите, даже раньше. Я отсыплю вам деньги, вы отстегиваете фибулу.

— А! По рукам! — Марно протянул широкую как лопата ладонь. — Вы мне сразу понравились, по всему видать, честный человек. Гоните сюда десять золотых монет, и фибула ваша.

— Кровосос, — мрачно в пространство констатировал Лис. — Ладно, получай золото, но заметь, фибула не моя, а по-прежнему твоя.

— Да уж как пожелаете, — алчно поблескивая глазками, согласился капитан, ощупывая монеты. — Моя так моя.

— Начинайте готовить корабль к отплытию. Остальное уже наша забота.

— Ну и что ты намереваешься делать? — спросил я, когда мы отошли от корабля.

— У меня на родине это именуется — дача взятки должностному лицу, — явно удовлетворенный сделкой, изрек Лис. — Вероятно, здесь это деяние именуется так же.

— Думаешь презентовать ему фибулу?

— Конечно, — довольно кивнул Лис. — И Горе-злосчастье в придачу. Наверняка наш знакомец и сам пытался дать господину начальнику порта на лапу, но не с его счастьем. А сейчас он там, мы здесь, а начальник порта… ну, в общем, если ты мне покажешь чиновника, не берущего взятки, я на свои средства построю ему памятник вроде того мужика, у которого корабли между ног шныряли.

— Гулливера?

— Нет. Колосса Родосского.

С официальными делами было покончено в течение считанных минут. Документ, разрешающий «Святой Женевьеве» выход в море, перешел в наше полное распоряжение. Золотая фибула и сопутствующее ей Горе-злосчастье стали неделимой собственностью королевского чиновника.

— О друзья мои! — радостно встретил нас у пирса изрядно повеселевший с момента расставания мсье Теодор. — Вам удалось уломать эту чертову каналью?

— Я не понял, а шо, блин, были какие-то сомнения? — возмутился Лис.

— Нет! Нет, что вы! Вы приносите мне удачу. Стоило вам уйти, нашелся еще один фрахтовщик на старушку «Женевьеву». Это купец, он плывет на Сицилию. Я не стал ему говорить о Костаматисе, — он заговорщицки понизил голос, — честные люди туда не плавают. Но я понимаю, что вам очень надо на остров. Давайте ведите скорее на борт ваш чертов груз, с утренним бризом мы выходим в море.

— Скорей бы, — вздохнул Лис. — И вот что, господин Теодор, на вашем месте в ближайшее время я не стал бы возвращаться в этот порт.

Глава 23

Если вы уж всерьез решили с кем-то разделаться, ничто не мешает вам быть с ним вежливее.

Уинстон Черчилль

«Святая Женевьева» шла вперед, давая семь узлов, раскачиваясь из стороны в сторону на радостно-синих волнах. Немного, но принимая во внимание, что латинские паруса, красовавшиеся на всех трех ее мачтах, позволяли идти довольно круто к ветру, можно было смириться и с этим.

— Костаматис. — Мэтр Теодор, принявший на себя роль любезного хозяина, охотно снабжал нас разнообразной информацией о тонкостях плавания в средиземноморских водах и всех имевшихся в них же диковинах. — Вернее, по-итальянски, Коста Матеус, носит свое имя в честь апостола Матфея, проповедовавшего там слово Божье морским разбойникам.

— Погоди, — встрепенулся Лис, услышав знакомое имя. — Матфей, это тот, который был сборщиком податей?

— Он самый.

— А, ну тогда понятно. — Лис состроил возвышенное выражение лица. — Кому же, как не ему, знать нравы разбойников.

— Простите? — Набожный, как и все суеверные люди, мсье Теодор укоризненно посмотрел на моего напарника.

— Господин д’Орбиньяк хотел сказать, — толкая Лиса локтем в бок, произнес я, — что во времена римского владычества разбой в ливантийских землях был делом столь обычным, что человеку странствующему приходилось сталкиваться с подобными душегубами сплошь и рядом.

— А, понимаю, — закивал мсье Марно. — Так вот, с тех пор пиратов на острове нет. Там сидит князь Матео VII, который именует себя прямым потомком того самого евангелиста Матфея.

— Обычное дело, — кивнул я. — Знавал я один род, который происходил прямо от Адама. Причем от первого брака.

— Так что ж там — тишь да гладь? — удивленно спросил Лис. — Отчего ж тогда туда не плавают честные люди?