Крестовый поход восвояси

Шатер, в котором проходили переговоры, был полон народу. Кроме нас с Лисом и Субедэя, здесь находились еще человек двадцать, преимущественно из личной стражи монгольского полководца. Молча выслушав официальную часть нашей миссии, он долго, не размыкая губ, созерцал стоящих перед ним императорских посланцев, словно ища скрытый подвох в переданном нами предложении о личной встрече с Фридрихом. Субедэй обладал весьма цепкой памятью, и потому без труда узнал лица, виденные полгода тому назад близ Калки. Но, похоже, при всем желании он не мог вспомнить, кому они принадлежат. Десятки тысяч лиц промелькнули за это время перед его глазами, и эти два не слишком выделялись в их ряду.

— Мы встречались с вами прежде, — произнес он наконец, скорее утверждая, чем спрашивая.

На губах Венедина заиграла радостная улыбка.

— Конечно! Помните, в прошлом году на Калке вы упросили тамошнего царя Володимира Ильича казнить двух витязей? — При этих словах Лис начал неспешно разматывать обвивавший его шею черный друзский бурнус. — Так вот, это были мы. — Последний виток черной материи упал с Лисовской шеи.

Глаза Субедэя нереально расширились, и он помимо своей воли отступил на шаг. По горлу Лиса от кадыка в обе стороны к затылку шел глубокий косой шрам, наскоро прихваченный стежками суровой нитки.

— Спасибо дорогому Ильичу, что тела новые сыскали, — прочувственно, со слезой в голосе, изрек Лис. — А то ведь две седмицы так, без тел, глазами хлопали.

— Да, это правда. Мы здесь все мертвые, — подхватил я, демонстрируя свежий шрам на своей шее. Затем, вытащив из ножен кинжал, аккуратно примерил его к пластине доспеха на груди и с печальным вздохом вогнал клинок под сердце. Признаться, имперскому оружейнику было внове изготавливать кинжалы с клинком, убирающимся в рукоять, но игра стоила свеч. Ордынцы никогда не видали кинематографа, зато прекрасно представляли, какой эффект вызывает вошедшая в сердце сталь. Их широкие скулы свело судорогой, и Лис продолжал витийствовать в полном молчании:

— Да шо мудрить, — он простер руку в сторону сопровождающих нас воинов, — вон Ефимий из Ольшаницы, бывший знаменщик князя Изборского, тоже убит при Калке. Ефимка, покажи, куда тебя копьем ткнули. — Продемонстрированная рана на животе с выходом в районе позвоночника однозначно не оставляла человеку шанса выжить. — Все тут мертвяки. Сами кого хотите спросите. Только вот, — Лис замялся, — тем, которые в шлемах, забрала лучше не поднимать. Им, до того как их оживили, звери лицо съели.

Субедэй был мужественным воином, но он никогда не смотрел фильмов ужасов. А Венедин между тем продолжал развлекаться от души.

— А то еще, если хотите, можете меня саблей рубануть. Мне не жалко.

Мощный удар тут же обрушился ему на плечо, заставляя Лиса упасть на колено. Но с тем же успехом меч субедэевского телохранителя мог пытаться рассечь кузнечную наковальню — Черный дракон надежно охранял своего хозяина от любых покушений.

— Хороший удар, — с видом знатока констатировал Лис. — Еще кто желает попробовать?

Очередной стражник потянул меч из ножен, но Субедэй сурово остановил его:

— Не надо. Передайте своему императору, что я согласен встретиться с ним. Завтра здесь же. — Он развернулся и вышел из шатра.

— И тогда Арагорн вывел из-под горы шоблу жмуров и устроил всем похохотать, — прокомментировал последнюю мизансцену Лис. — Ну что, граф, — небрежно кинул Лис суровому Хонштайну, все еще демонстрирующему рубец от плеча через грудь к бедру, — посылайте гонца в штаб за одалисками. Субедэй спекся и готов к употреблению.

— Отлично! — стремительно врываясь в штабной шатер, изрек Фридрих, возвращаясь с переговоров. — Монголы идут через Малую Азию. Мы поставляем им продовольствие и снабжаем проводниками. Прекрасное условие, оно позволяет нам и дальше навязывать им свою волю. Где мой командующий флотом? Где этот чертов венецианец?!

— Я здесь, ваше величество.

— Маурицио, как можно скорее отправь корабли в Италию и Константинополь. Необходимо срочно дать знать его святейшеству папе и патриарху Константинопольскому о грозящей им опасности и объяснить, что только я могу спасти их.

— Но, ваше величество, море еще штормит, корабли могут пойти на дно.

— Море имеет полное право штормить. Оставим Господу хотя бы возможность распоряжаться погодой. А корабли… Если мало одного, пошли десять. Десять в Рим и десять в Константинополь. Если даже одному из них удастся дойти до цели, имя Маурицио Отелло навеки останется в людской памяти, как имя спасителя Европы.

— Это уж точно! — услышал я на канале связи насмешливый голос Лиса. — Именно как спасителя. И именно Европы.

— Поспеши! Мы переломим хребет этим тварям Божьим, и клянусь своей короной, это будет самое богоугодное дело, которое я только могу измыслить.

Глава 29

Бог не имеет религии.

Махатма Ганди

Над Яффой вовсю гремели колокола, приветствуя входящую в гавань папскую галеру. Гремели, невзирая на отлучение, наложенное его святейшеством на крестовый поход и всех его участников.