Крестовый поход восвояси

— Капитан, ты слышал, як ци кляти ливонцы именуют наш Юрьев? Де-е-р-п-т. — проговорил Лис, строя при этом невыносимо мерзкую рожу. — Повбывав бы!

— Кстати, забыл тебе сказать. Конрад и, как я понимаю, весь ливонский капитул тоже купились на твою шутку с кораблями. Они, как и Хельмут, полагали, что Новгород собирается отобрать у них балтийские порты.

— М-да, неудобно как-то получилось, — вздохнул Венедин, изображая на лице притворное раскаяние. — Но зато каков кусок на зубок будущему Олеговичу или, может, Олеговне. Это вам не хухры-мухры, крепость, не надо баловаться! А насчет ливонцев, ты думаешь, они бы без этой корабельной «утки» на Изборск не полезли? Как же, как же!

Я пожал плечами и отвернулся, вновь глядя на дорогу, по которой уезжали последние рыцари.

— Да шо там, Капитан, не журыся! Усе наладится! Ты мне лучше скажи, тебе твою часть контрибуции отсыпать или, может, лучше я ее себе оставлю? Сохранней будет.

— В каком смысле — контрибуции? — Я повернулся к другу, моментально теряя интерес к отъезжающим ливонцам.

— В смысле аннексии. Короче, деньги тебе давать или ну его?

— Лис, — я угрожающе застучал пальцами по каменной кладке стены, — какие деньги? Что ты еще учудил?

— Я учудил?! — возмутился Лис. — Считай сам: коней на шестьдесят рыл… хорошо, пятьдесят восемь, купить надо было? Надо. Возов пять штук, тоже, кстати, не святым духом движимых, фураж, провиант, стрел опять же запасных… За все ж плати! От наших кораблей кошкины слезки остались. Как ни крути, на дорогу не хватит.

— Ты мне не о том толкуешь, — прервал я финансовый отчет моего предприимчивого друга. — Ты насчет контрибуции, пожалуйста, расскажи.

— Уже. Шепнул я по секрету кому следует, что за умеренное вознаграждение могу замолвить словечко, чтобы их отпустили, так сказать, с честью. Ну, вот они и скинулись, кто сколько смог. Сам же видишь, я их не обманул. — Венедин указал на уже едва видные фигурки рыцарей. — Впрочем, повернись все по-другому, они б на меня тоже долго не обижались, кольев, наверное, на всех бы хватило. А с другой стороны, сам посуди, я своим ребятам обещал призовую стрельбу, значит, хошь разбейся, а злато-серебро вынь да положь. Вот я вынул и положил. Только с кнехтами беда.

— Что еще с кнехтами?! — встревоженно спросил я, вспоминая, что эта часть пленных была отпущена в Ливонию на третий день нашего сидения в Изборске без особых проблем. — Что ты с ними сделал?

— Побойся Бога, ничего! Ты мне эту часть полона отдал?

— Отдал.

— Потом по договору их отпустили?

— Отпустили.

— Но снаряга-то трофейная — моя?

— Ну.

— Что «ну»? Вот я ее обратно магистру и втюхал. Торговался, кстати, скотина, шо ломбардский купец! В конце концов — во, залепуху выписал.

— Что? — не понял я.

— Чек на предъявителя в контору Рыцарей Храма Богоматери Горной. Кстати, ты не знаешь, Хельмут нам его не сможет обналичить? — Лис задумчиво поскреб шевелюру.

* * *

Новгород радостно встречал героев. Кожевенники и сапожники, бронники и златокузнецы, пекари и сбитенщики толпой валили поглядеть на овеянных славой героев, в пешем и конном строю проходящих по улицам города. Даже рать князя Изборского, совсем недавно послужившая причиной всеобщего переполоха, удостоилась своей порции восторженных воплей и подброшенных в воздух шапок. Готовясь к дальнейшим походам, армия размещалась в городе и его окрестностях, ожидая команды опять выступить в путь. Оккупированный нашим отрядом постоялый двор едва ли не круглосуточно осаждали разбитные местные молодки, сводя почти на нет попытки поддерживать дисциплину в войске.

— Любовь стирает все границы, — входя в штабную комнату, безапелляционно заявил цветущий как майская роза командир венедских лучников. — Особенно любовь к дензнакам.

— Что еще стряслось? — Я настороженно посмотрел на друга, недоумевая, по какому поводу случился с ним столь внезапный приступ лиричности.

— Я тут Кнута на улице встретил, он интересовался судьбой какой-то баклажки и просил тебя занести ее нынче же господину Штоллю. Очень, знаете ли, тот без нее скучает.

— Понятно, — скривился я, осознавая, что ганзейский «разведцентр» требует отчета о проделанной работе. — Это все?

— После того, как будет все, нас сразу похоронят. — Лис явно был в хорошем настроении. — И Ильич велел тебе зайти к нему. Так что сам решай, пойдешь ты сейчас сдавать стеклотару или общаться с начальством. Но я бы тебе рекомендовал начать с посуды, потому как у Ильича сейчас ходоки засели, да так, что дым столбом, венцы буквально на хоромах поднимаются.

— Что такое?

— Полный ататуй. Старшина рвет Володимира на части, примерно как милейшей души князь Изборский собирался порвать ливонского магистра.

— Что им еще не слава Богу?