Крестовый поход восвояси

«А вот однажды, — напустив на себя самый серьезный вид, вещал Лис, — когда мы шли по Бискайскому заливу, налетел чудовищный шторм. Огромные валы швыряли суденышко, точно расшалившиеся ребятишки мячик, молнии рассекали ночную мглу, да так, что казалось, будто кто-то по ту сторону небес огромными вилами ворошит морские волны. Брызги и ветер мешали дышать… И в это время один из матросов крикнул, что в трюме течь…» Татьяна Викулишна, слушавшая пламенного оратора раскрыв рот, всплеснула руками, сопереживая рассказчику.

— Вот Вальдар не даст соврать, — завидев меня, кинул Лис, делая при этом весьма выразительные глаза и показывая из-под полы кулак.

— Не дам, — согласился я. — Я как раз тогда был смертельно ранен, но все прекрасно помню.

— И как же вы выжили? — переключая внимание на меня, поинтересовалась красавица.

— Выжил? А кто сказал, что я выжил?

— Да ну вас, — возмутилась благодарная слушательница. — Что ж вы меня, вовсе за дуру держите? Все бы вам шутить!

— Вальдар не шутит, — поймал пас Лис. — Полдня после этого его пришлось живой водой отпаивать. Хорошо, у меня еще ковшик оставался.

— Да ну! — Девушка изумленно взметнула вверх ресницы. — Это правда?

— Но я же перед вами.

Татьяна Викулишна поразилась неопровержимости моего довода. «Нашел свободные уши», — усмехнулся я, зная, что юную очаровательницу ожидает еще много чудесных историй в том же духе.

— А вообще-то, Лис, на корабле не принято рассказывать истории о крушениях. Дурная примета.

— Крушениях? — Лицо Венедина приняло задумчивое выражение. — А, нет, крушение было во время плавания через Бискайский залив обратно, а в тот раз мы чудесным образом спаслись.

— Как же? — затаив дыхание, поинтересовалась красна девица.

— В трюме нашего корабля, — вновь залился соловьем мой друг, — находился груз солода для английских пивоваров и кули с мукой. Ну, во время шторма все это перемешалось, и когда вода начала поступать внутрь корабля, там образовалось такое тесто, что судно буквально всплыло, и нам пришлось прорубать дыры в палубе, чтобы забродившая смесь не разорвала корабль. Когда показался берег, мы все уже ютились на мачте, а чертово тесто поднялось до уровня фальшборта и начало вываливаться за борт.

— Да ну! — восхитилась девушка.

— То ли еще бывало! — Лис набрал полные легкие воздуха, готовясь начать очередную историю. — Вот однажды… — Набор таких «однажды» у Лиса был неисчерпаем.

— Господин фон Ингваринген. — Плотный коренастый боцман, чем-то неуловимо напоминавший северного моржа, остановился возле меня, склоняясь в почтительном, но не подобострастном поклоне. — Я хотел бы поговорить с вами наедине. — Он бросил на Лиса недобрый взгляд, очевидно, памятуя о клятвенном обещании отрезать и съесть боцманские уши, если тот еще хоть раз заикнется о присутствии женщин на борту.

— Да, я слушаю.

— Ваша юная принцесса, — гневно начал морской волк, — изволила похитить мой кинжал.

— То есть как похитить? — изумился я.

— Она велела мне показать его. Затем сказала, что он ей нравится, развернулась и унесла его с собой. Это очень хороший кинжал, очень дорогой, и я хочу получить его обратно.

— Да, конечно. — Я тяжело вздохнул и, оставляя Лиса затачивать лясы до бритвенной остроты, отправился возвращать имущество незадачливого ганзейца.

Что и говорить, с подопечной нам неслыханно повезло. Это миловидное дитя, уж никак не более четырнадцати лет от роду, выросшее во дворе между княжьими хоромами и гридницей, кометой носилось по кораблю, доводя до истерики мамок, экипаж и нас, своих великовозрастных нянек. Самоустранившийся от этих обязанностей Лис мерзко хихикал, цитируя время от времени куски из «Вождя краснокожих» О. Генри. Впрочем, на наше счастье, невеста принца Людвига была куда добрее и милее несносного сорванца с Дикого Запада.

Подойдя к двери каюты, я постучал, прежде чем открыть ее, и был немедля вознагражден за свою деликатность, поскольку, открой я ее сразу, нож, воткнувшийся в филенку в момент тактичных «тук-тук», имел реальный шанс войти мне аккурат в солнечное сплетение. Оценив этот факт, я выдернул из двери кинжал и стал вертеть его в руках.

— Судя по клейму, «Золинген», хотя и посредственный, — завершив осмотр, констатировал я. — Ваша светлость, и стоило забирать у бедного моряка столь нужную ему вещь? К чему он вам?

— А мне нравится! В конце концов, почему у меня нет кинжала?

— Зачем вам оружие, маленькая барышня, — усмехнулся я, дивясь комичному гневу юной княжны.

— У каждого вольного человека должен быть кинжал! — не задумываясь ни секунды, выпалила она. — Только рабы ходят без них. Это каждый знает.

— Но наш боцман тоже вольный человек, — пытался увещевать ее я. — И он весьма дорожит своим оружием.

— Ну так подарите ему какой-нибудь перстень или десяток золотых монет, и пусть он купит новый. А этот я оставлю себе. Впрочем, — глаза несносной девчонки хитро блеснули, — я готова вернуть боцману его ножик, если вы подарите мне свой.