Кричи громче

– Пиздец, как интересно, – ворчит Градский, лениво чиркая зажигалкой. – Ты точно ничего не пропустила? Не понимаю смысла. Зачем кому-то такое сочинять? Бред сумасшедшего! И это еще читают… Вот ты! Неудивительно, что ты спать в темноте боишься.

– Я боюсь не темноты, а одиночества.

– Да? – вскидывает брови Яр. – Почему тогда дома меня в кровать не звала?

– Потому что дома у меня есть Барсик!

– Значит, я замена Барсику?

– Ну, почти…

– Пошла ты!

Выражение лица Яра при этом бесценно. Он настолько возмущен, зол и в то же время не может поверить, что слышит в свой адрес нечто подобное. Конечно же, я просто «ору» с него. Меня такой смех разбирает! Откидываясь на спину, катаюсь по кровати.

Градский подбирается быстро и неожиданно. Запал и энергию теряю, когда он, прихватывая за футболку, дергает меня, словно мелкого первоклашку, вверх.

Наши лица оказываются слишком близко. Мы ими едва не сталкиваемся.

– Еще раз так грубо дернешь меня, я тебя… – угрожаю, тыча в него пальцем.

С трудом сохраняю дыхание ровным.

– Что же ты сделаешь, святоша?

– Я… Выпишу тебе штраф!

– Какой?

– Заберу себе твой день!

– Так я тебе его и отдал, – отрезает, напирая еще ближе. Носами касаемся. Хочу разрушить недопустимо растущее напряжение, а вместо этого смотрю на его губы. Черт… – В полночь пикнуть без моей команды не посмеешь, – предупреждает Градский, яростно выдыхая мне в рот.

Воскрешает припрятанные воспоминания: поцелуи, касания, горячие и болезненные уколы удовольствия. Слишком много всего… Вспышками. Ожогами. Разноцветными фейерверками.

Я… забываю, что хотела сказать.

– Хорошо, – назло ему легко соглашаюсь. – Хорошо!

Яр суживает глаза и сильнее хмурит брови.

– В чем подвох, Маруся? Скукой до смерти меня заморить решила?

– Разве я когда-то была скучной? – голос ненавязчиво вибрирует.

Призыв и провокация.

Такие моменты вырабатывают у нас обоих уже определенную реакцию – схватиться за руки. Да… Ярик тоже действует машинально. Сплетаемся пальцами, будто перед прыжком в пропасть.

Вместе. Всегда вместе.

– Так придумай, наконец, что-то стоящее, Маруся. Не разочаровывай меня, – глухо шепчет, касаясь губами моей щеки. – У тебя ведь есть план?

– Угу, – это короткое слов гудит на эмоциях, которые в моей груди разрастаются ядовитыми и колючими цветами. – Я тебя с собой хочу, – выдыхаю шепотом.

И его лианами опутываю.

Не отпущу.

– Куда?

– Давай так… – подступаю издалека, словно действительно размышляю. Нет же… Я уже знаю, что скажу. Потому и высекаю уверенно: – Jim Beam^[5], ты, я и небольшая грязная игра.

В затылок ударяет понимание, что дожидаться темноты я попросту не в силах. Сама саботирую дневные правила, словно заправский делец, хитроумно внося правки в утвержденный устав.

– В ванной. Без света.

– Вот это дельное предложение! – восклицает Ярик.

Смеюсь из-за гримасы, которую он выдает за улыбку.

– Ну, меня учить не надо, ага.

– Узнаю свою святошу!

– Только учти, всем руковожу я, – чуть повышаю голос, потому как он сел и охрип. А я хочу, чтобы Градский меня услышал. Это очень важно. – Запомни.

– До полуночи.

Киваю в подтверждение и, набравшись наглости, совсем уж безопасный плацдарм выстилаю:

– Правила придумываю на ходу. Захочу, в любой момент поменяю.

Ярик чуть склоняет голову набок. Кривит губы в едкой ухмылке. Выкатывая по-хулигански язык, прикусывает его и с тем же безрассудством кивает.

– Идет.

– Тогда последнее. Ты ответишь на три моих вопроса. Честно!

– Я когда-то тебе врал?

– Обещай, давай! – дерзко хлопаю его тыльной стороной ладони по животу.

Даже не вздрагивает. Как скала мой Градский.

– Обещаю, – выдает таким вкрадчивым тоном, что меня вновь дрожь разбивает.

И сдергивает меня с кровати. Оборачивая к себе спиной, шепчет на ухо:

– Все равно тебя обставлю, Маруся.

Подталкивает к двери и сам движется следом. Мечемся по бункеру, как заведенные. Яр хватает из кладовой алкоголь, я из кухни – стаканы.

В ванную с победным воплем влетаю первой.

– Ярослав Градский, ты опаздываешь!

Отставляю тару на стиралку. И, оборачиваясь, сталкиваюсь с разгоряченным шальным взглядом Яра.

Очуметь… Очуметь…

Пока тону в его темных глазах, сердце заходится затяжным ритмом.

Тук-тук-тук-тук… тук-тук-тук-тук… тук-тук-тук-тук…

– Я исправлюсь, святоша, – тянет насмешливо и угрожающе.

Пинок в дверь. Дребезжащий стук. Хлопок по выключателю. И темнота.

Тук-тук-тук-тук… тук-тук-тук-тук… тук-тук-тук-тук…

Глава 24

Ярослав

С Марусей никакой допинг мне не нужен. Вдыхаю ее запах и пьянею. Когда касаюсь, самый забористый кайф ловлю. Вштыривает, даже когда не в тему и не в масть заводиться. А уж сейчас, когда все можно, голова как спутник Вояджер^[6]. Кругом летит. Развивает такую скорость, что в глазах плывет.

И все же правила игры принимаю с азартом. Пристраиваю Машку на стиралку.

– Держи стаканы. Держишь?

– Да.

Откупориваю виски и по наитию примерно равное количество разливаю.

– Готова? – бутылка звонко стукает о кафель, когда опускаю ее на пол. Двигаю чуть дальше, чтобы не задеть, и забираю у Маруси свой стакан. – За что пьем?