Крийа-йога

5. Я буду относиться ко всем женщинам, как к своей матери, за исключением жены. (В случае ученицы) Я буду относиться ко всем мужчинам, как к своему отцу, за исключением моего мужа.

6. Я буду сидеть перед Гурудэвом, но немного ниже, чем он, и все пожертвую ему.

Истинному Гуру-отшельнику нечего делать с дарами своих учеников. А ученик может сосредоточить внимание на божествен­ном Гурудэве, а не на собственности, которой он раньше владел. Подобное постоянное напоминание о божественном Гурудэве так­же очищает сердце от привязанности. Психологически это как ключ, который медленно освобождает учеников от их привязанно­стей и ограничений.

После того как Лахири Махасайя провел с Бабаджи целый благословенный месяц, ему пришел ордер, оповещающий о переезде на равнину. Для него было большим горем расставаться с боже­ственным Гурудэвом, но это нужно было сделать. Когда наступил день отъезда Лахири Махасайя из Раникхета, он плакал, как ребе­нок, в предверии неизбежной разлуки с возлюбленным Гурудэ­вом. В конце концов, кому хочется расставаться со своей любовью, особенно, когда она необусловлена, беспредельна и божественна по своей природе. Он в слезах упал к ногам Бабаджи. Но существовало суровое правило предопределенности, которому он был вынужден повино­ваться независимо от своих чувств. Бог устанавливает законы. Провидение действует по Его Законам.

Лахири Махасайя спросил:

— Когда я снова смогу увидеть твои Шри Чаран, «Боже­ственные Стопы?»

В подобных случаях по традиции используется выражение «Божественные Стопы», которые обозначают самого человека, вместо обычного вопроса: «Когда я тебя снова увижу?».

Великий Йог ответил:

— Когда ты захочешь меня увидеть, увидишь.

Лахири Махасайя снова коснулся священных Ног божествен­ного Гурудэва и медленно спустился с горы Дунагири. Он смот­рел назад, пока был виден божественный Гурудэв Махамуни Ба­баджи. Гималайский Йог словно застыл на месте, неподвижный, как вечные Гималаи. Через какое-то время его скрыла стена гус­тых джунглей. Величественная картина пропала из виду. Опеча­ленный, но и странным образом успокоенный, Лахири Махасайя спустился в Дварахат и вернулся в свою одноместную палатку. Хотя Лахири Махасайя появился в Раникхете в связи с ра­ботой, он обрел в Гималаях благословение вечной Жизни и веч­ный Мир. С вершин Гималаев на равнину он принес Крийя-Гангу, Гангу Крийя, точно так же, как в свое время Бхагиратх привел Гангу с вершин гор на равнину.

Вскоре после этого, переезжая из Раникхета на равнину, он остановился переночевать в Мурадабаде в штате Уттар Прадеш. Там его приютила семья Майтра из Бенгалии. Там несколько молодых людей спорили о том, существуют ли где-нибудь настоя­щие йоги. Один из них говорил:

— Где они? Мы их не нашли! Вы можете доказать, что они существуют?

Лахири Баба возразил:

— Да, я могу доказать, что настоящие йоги все еще существуют. Молодой человек произнес:

— Если вы нам их покажете, то мы поверим.

— Отведите мне комнату, — сказал Лахири Махасайя. — Дайте мне два одеяла для сидения. Одно для меня, а другое — для йога.

Молодые люди тут же все сделали, принесли одеяла и вни­мательно осмотрели комнату, а потом они закрыли и заперли дверь, оставив там одного Лахири Бабу. Лахири Махасайя погрузился в медитацию и просил Бабаджи даровать ему даршан (встречу). Спустя некоторое время Махамуни Бабаджи появился в комнате и заговорил с ним. Лахири Баба поклонился, дотронулся до его ног и пригласил его садиться на предназначенное для него одеяло. Но Бабаджи собрался немедленно покинуть его. Он сказал:

— Я пришел только потому, что обещал появиться, когда ты этого захочешь. И что же? Ты хочешь показать каким-то мальчиш­кам йога, чтобы они поверили, что настоящие йоги еще остались на этом свете. Ты знаешь, что мне пришлось проделать большой путь, а я был сильно занят? Мне пришлось все бросить и отпра­виться к тебе.