Крик дьявола

От попадания крупнокалиберной пули тщедушное тело араба в трепетавшем, как бумажная обертка, халате слегка подбросило, слетевшая с головы чалма продолжила полет, разматываясь в воздухе, а сам он с шумным всплеском упал через поручень за борт. Лицом вниз, в раздувшемся пузырем от собравшегося внутри воздуха халате, он медленно поплыл прочь, уносимый ленивым течением. Ошарашенная команда, сгрудившись вдоль борта, молча проводила его в последний путь.

Завершив быструю расправу, Флинн как ни в чем не бывало гневно уставился на Себастьяна.

– Ты опоздал на целую неделю! – заорал он. – Я черт знает сколько времени потерял, пока тебя дожидался. Давай-ка поднимать флаг и за работу!

4

Официальная аннексия острова Флинна О’Флинна происходила в относительной утренней прохладе на следующий день. Флинну понадобилось несколько часов, для того чтобы убедить Себастьяна в необходимости присоединения острова к британской Короне. Это ему удалось лишь после того, как он предложил Себастьяну роль строителя империи, проведя несколько лестных параллелей между Клайвом Индийским[6] и Себастьяном Олдсмитом Ливерпульским.

Следующей задачей стал выбор названия. Тут обнажились некоторые англо-американские противоречия: Флинн О’Флинн развернул агрессивную кампанию в пользу названия «Новый Бостон». Это возмутило Себастьяна, затронув его пылкие патриотические чувства.

– Нет, погоди, погоди, – запротестовал он.

– А что такое? Скажи-ка, чем тебе не нравится?

– Ну, во-первых, как ты понимаешь, остров становится частью владений его британского величества.

– Нью-Бостон, Новый Бостон, – повторял О’Флинн. – Звучит отлично. Просто великолепно.

Себастьяна покоробило.

– Я думаю, это было бы… не совсем подходящим названием. Ты же знаешь – Бостон и вся эта чайная история[7]…

Спор становился все более яростным по мере того, как в бутылке Флинна понижался уровень джина. В конце концов Себастьян с пылающим патриотизмом взором поднялся с лежавшего на полу каюты ковра.

– Я бы попросил вас выйти, сэр, – стараясь говорить отчетливо, произнес он, возвышаясь над своим старшим собеседником, – чтобы мы могли подобающим образом разрешить этот спор. – Картина достойного выступления была несколько подпорчена низким потолком каюты, заставившим Себастьяна произнести свои гордые слова в ссутуленном состоянии.

– Да я сожру тебя с костями!..

– Как вам угодно, сэр. Но должен вас предупредить, что я имел весьма неплохую репутацию среди боксеров полутяжелой весовой категории.

– Ну и черт с ним, – капитулировал Флинн, устало качая головой. – Какая разница, как мы назовем это обожаемое местечко. Садись ты, ради Бога! И давай-ка лучше выпьем за то, как бы ты его ни назвал.

Себастьян сел на ковер и взял протянутую ему Флинном кружку.

– Мы назовем это место… – он сделал театральную паузу, – мы назовем его «Новый Ливерпуль». – Он поднял кружку.

– Знаешь, – отозвался Флинн, – а ты не самый плохой представитель Британского королевства. – И остаток ночи они провели, отмечая рождение новой колонии.

На рассвете строители империи причалили к острову на долбленке, управляемой двумя оруженосцами Флинна.

Мягко подплыв к узкому илистому берегу Нового Ливерпуля, каноэ, сев на мель, резко остановилось, оба потеряли равновесие и повалились на дно челна. Чтобы оказаться на берегу, им пришлось прибегнуть к помощи гребцов.

По такому случаю Себастьян счел необходимым одеться официально, но застегнул жилетку не на ту пуговицу и всякий раз, оглядывая себя, стремился ее одернуть.

Сейчас, в самый разгар прилива, Нью-Ливерпуль казался около тысячи ярдов длиной и раза в два меньше шириной. Его самая высокая точка была футов на десять, а то и больше выше уровня Руфиджи. Здесь, почти в пятнадцати милях от устья реки, вода была уже чуть солоноватой, а мангровые заросли, значительно поредев, уступали место высокой и густой слоновой траве и изящным бутылочным пальмам.

Оруженосцы и носильщики Флинна, расчистив небольшое место над берегом, соорудили вокруг одной из пальм дюжину травяных хижин. Пальма была мертвой и давно потеряла листья. Флинн неуверенно ткнул в нее пальцем.

– Флагшток, – невнятно буркнул он и, взяв Себастьяна за локоть, повел его к дереву.

Продолжая одной рукой одергивать жилетку, а другой сжимая всученный ему Флинном узел с британским флагом, Себастьян скользнул взглядом вверх по пальмовому стволу и почувствовал в душе эмоциональный подъем.

– Отцепись, – пробормотал он, стряхивая с себя положенную по-отечески руку Флинна. – Надо все сделать как полагается. Это торжественный момент, очень торжественный.

– Выпей, – посоветовал Флинн, протягивая ему бутылку с джином. Себастьян отмахнулся от бутылки, и тогда Флинн приложился к ней сам.

– Нельзя на параде, – осуждающе нахмурился Себастьян. – Не подобает.

Поперхнувшись крепким напитком, Флинн постучал себя свободной рукой по груди.

– Надо построить людей в каре, чтобы салютовали флагу, – не унимался Себастьян.

– Послушай, дружок, давай побыстрее покончим с этим, – проворчал Флинн.

– Надо все сделать как следует.