Крик души, или Никогда не бывшая твоей

– Я не знаю, каким образом очутилась в этом доме. Думаю, что попала в него случайно. Наверное, я доставила вам много хлопот. Кто-то прострелил мне ногу, а я даже не знаю кто. Я читала и слышала, что Москва – криминальный город, но и подумать не могла, что до такой степени. Скажите, а где вы меня нашли? Где-нибудь на дороге? Я вам очень признательна. Наверное, вы очень добрые люди, если с таким пониманием относитесь к чужому горю. Я даже не знаю, как вас отблагодарить… У меня ничего нет. Я бедная девушка из глухой провинции и еще не заработала денег. Получается, что я перед вами в долгу. Вот увидите, как только я заработаю, я сделаю вам какой-нибудь ценный подарок. Обязательно сделаю. У меня не получилось стать известной и остаться в Москве, придется вернуться обратно в поселок. Это ужасно, но у меня нет другого выхода. Не всем же быть известными! Прямо от вас поеду на вокзал, вернусь домой… Я не буду обращаться в милицию, выяснять, кто ранил меня и за что. Все равно милиция никого не найдет, да и не нужно мне этого. Я девушка тихая, мирная… Ничего не вижу. Никого не знаю… Мне бы только до своей деревни добраться, а больше меня ничего не интересует…

Я замолчала и многозначительно посмотрела на Якова.

– Ты все сказала? – наконец нарушил молчание он.

– Все.

– Молодец, а то я уже устал ждать. – Яков перевел взгляд на домработницу. – Вера Анисимовна, вы свободны. Когда понадобитесь, я вас позову. У меня будет разговор. Можете идти.

Домработница послушно кивнула и прошептала:

– По-моему, у девушки амнезия. Ее тошнит, и у нее кружится голова. Наверное, она очень сильно ударилась головой, когда упала на бетонный пол. Похоже, у нее сотрясение мозга…

– Я сейчас выясню про ее сотрясение, – недобрым голосом произнес Яков и метнул в сторону домработницы раздраженный взгляд.

Женщина хотела было ретироваться, но я громко ее окликнула и затряслась как в лихорадке.

– Вера Анисимовна, не уходите, пожалуйста. Не оставляйте меня наедине с этим незнакомым мужчиной. У него глаза недобрые, а я всегда боялась мужчин с недобрыми глазами. Я вообще мужчин боюсь. Я еще с детства боюсь летучих мышей, тараканов и мужчин. У меня по отношению к ним какой-то нездоровый страх. Вы летучих мышей видели? Нет. А я видела. Вот вам крест, они у нас в деревне летают. И знаете, что в них самое страшное? Глаза. У них безумные глаза! У вашего Якова Владимировича глаза тоже безумные… Я же вам говорила, что тараканов боюсь, а у него что-то есть от таракана. Того и гляди куда-нибудь заползет. Я тараканов всегда ногой давлю и этого бы задавила, да у меня нога прострелена. Мне наступать больно. Я вас очень прошу, не оставляйте меня, пожалуйста, один на один с незнакомым мужчиной.

– Да какой он незнакомый! Это же Яков Владимирович, мой хозяин! – испуганно воскликнула домработница.

– Это для вас он хозяин, для вас он Яков Владимирович, а я его совершенно не знаю. У меня он ассоциируется с летучей мышью или с домашним откормленным тараканом…

– Хватит! – не выдержал Яков и метнул в сторону ничего не понимающей женщины озлобленный взгляд. – Я сказал: хватит! Вы свободны, отправляйтесь к себе! Вон отсюда!

– Простите, Яков Владимирович… Простите… – пробормотала женщина и выскочила из комнаты.

Яков захлопнул дверь ногой и сел.

– Я хотел, чтобы ты заткнулась. – Его голос был полон злобы и не предвещал ничего хорошего.

– Я заткнулась, – кивнула я.

– Для того, чтобы ты заткнулась, мне пришлось накричать на женщину, которая служит мне верой и правдой и много лет работает в моем доме. Я никогда не кричал на нее.

– Я сожалею…

– Сожалеть будешь в другом месте.

– Я правда сожалею.

– Послушай, ты, ненормальная, ты давай заканчивай ломать комедию по поводу того, что ничего не помнишь. Я твоим спектаклем сыт. Нечего меня за лоха держать…

– Я и в самом деле ничего больше не помню.

– Не понимаю, зачем тебе нужно это вранье! Ты хочешь сказать, что не помнишь, кто прострелил тебе ногу?

– Нет. Я, честное слово, не помню. Наверное, это был несчастный случай А в общем, это не имеет значения. Объясни лучше, как я сюда попала. У меня очень сильно болит и кружится голова. Я плохо соображаю.

– Хватит! – Яков вскочил и отвесил мне довольно крепкую пощечину.

Я вскрикнула.

– Хватит! Запомни, девочка, я не из тех, перед кем можно ломать комедию. Я не из тех! Я вообще не понимаю, откуда ты взялась и что тебе от меня надо. Именно это я и хочу выяснить.

Я всхлипнула, словно маленькая девочка, и, не выдержав, тихонько заплакала.

– Я хочу домой… Я хочу уехать к себе домой…

– Куда?

– В свою деревню… Я помню свой адрес. Яков, отправь меня, пожалуйста, домой. Ну пожалуйста! Я больше не хочу жить в Москве, потому что не люблю ее! Я ненавижу Москву! Она очень жестокая, она для жестоких людей. А я не такая, я добрая. Я деревенская. У нас в деревне все добрые, потому что у нас там делить нечего. Я согласна надеть кирзовые сапоги, телогрейку и работать на поле. Я и корову могу подоить при необходимости… Отправь меня домой. Я больше никогда в жизни не вернусь в Москву. Я тебе обещаю.