Крик горностая

Они проверили квартиру, методично исследовав все уголки, в которых мог притаиться незваный гость: от шкафов до мусорной корзины. Проверили запоры на окнах. Зинаида Аркадьевна нашла в кухонном шкафчике несколько стеклянных банок и насыпала в них всякую мелочь: монеты, магнитные шарики от детского конструктора Регины, связки ключей и поставила на подоконники у открывающихся рам, подмигнув при этом внучке:

— Что ты смотришь с таким удивлением. Это сигнализация! — она обняла девочку за плечи. — Ваше поколение абсолютно не умеет веселиться. А мы такие банки ставили в летнем пионерском лагере, чтобы не пропустить ночь, когда мальчишки из соседнего отряда придут мазать нас зубной пастой. Это был огромный позор и как вы сейчас говорите, зашквар, попасться в такую неприятную ситуацию. Кожа потом весь день чесалась!

Она засмеялась, поймав недоумение в глазах Регины.

— Зачем?

— Как зачем? Это весело, — она потрепала девочку по макушке. — Твоя бабушка, между прочим, была мастером по таким сигнализациям. Если баночек было мало, я их связывала шерстяной ниткой между собой. Мальчишки всегда попадались. Не попался только один, и он перемазал меня и пришил волосы к подушке…

— Кошмар какой… и что ты с ним сделала?

— Мы потом поженились, это был твой дедушка, — Зинаида Аркадьевна засмеялась.

Убедившись, что окна и двери заперты, они отправились на кухню — готовить ужин. Бабушка усадила внучку за стол, сунула в руки смартфон и заставила искать в поисковике фильм, который они будут смотреть. И не просто искать, а читать аннотации и отзывы. Нет, ей было все равно, она согласится на любой выбор внучки, хоть на «Техасскую пилу», если это успокоит и отвлечет Регину. Но простая рутинная работа очень отвлекала.

И вот уже он видела, как у внучки перестали дрожать руки, порозовели щеки, а в глазах появился интерес.

— Может, сходишь в душ, пока я делаю салат? — предложила.

Регина кивнула и охотно направилась в коридор, даже не включив по дороге свет. Зинаида Аркадьевна вздохнула с облегчением — значит, девочка успокоилась.

Нарезая овощи, она прислушивалась к плеску из ванны. Перенесла ужин с приготовленной пиццей в гостиную, удобно расставила на столике у дивана. Достала подушки и пледы, бросила на диван.

Хлопнула дверь ванной, на пороге показалась раскрасневшаяся внучка в теплой пижаме с единорожками. Вокруг головы оказалось накручено полотенце.

— Я готова, — улыбнулась Регина.

— Отлично, тогда давай ужинать. Я только нож принесу, пиццу разрезать, — и Зинаида Аркадьевна скрылась в коридоре. — Ты пока включай, что ты там выбрала из фильмов!

Регина села на диван, подобрала под себя ноги, почувствовала что-то твердое под коленом и сунула руку в зазор между диванными подушками. Там оказался сотовый — вероятно, он случайно закатился туда, когда маму забирала «скорая», это был ее телефон. Вздохнув, девочка погладила его, стерла отпечатки чьих-то чужих рук, исследовавших телефон. Простое касание по дисплею, оживило заставку. Регина смахнула ее, чтобы взглянуть на заставку главного экрана — их старое семейное фото из отпуска: улыбающийся папа, мама в белоснежном купальнике и в соломенной шляпке с огромными полями, и сама Регина в кружевном пляжном платьице на фоне пальм и лазурного моря. Это был самый счастливый год.

К горлу подступила тоска. Она накатила так внезапно, что Регина оказалась не готова к ее появлению, схватилась за ставшее тесным горло пижамной рубашки, тяжело переводя дыхание. Руки задрожали, по щекам, обжигая, полились потоком слезы. Регина запрокинула голову, надеясь, что слезы затекут обратно, но нет, их потоки полились к ушным раковинам и теперь щекотали.

Послышались шаги бабушки в коридоре, Регина торопливо сорвала с головы полотенце и жестко вытерла им лицо. Шумно выдохнула, прогоняя тоску и страх. Прежней жизни не будет, но она еще может сохранить те осколки, которые у нее остались. И из них как-то строить завтрашний день. Другого варианта все равно нет и не будет.

Она хотела отложить сотовый, но так и замерла с ним в руке. Словно завороженная, она открыла галерею и стала листать вниз, искать фото с того отпуска. В гостиную вошла бабушка, поставила на столик графин с соком и положила нож для резки пиццы.

— Ты чего, Регин? — присела рядом.

Регина не заметила, что снова шмыгает носом, отчаянно покачала головой:

— Я в порядке, — она тряхнула головой. — Я в порядке.

Вот они. Она выделила их и решительно отправила в корзину. С ненавистью отбросила сотовый и откинула голову на спинку дивана. Бабушка положила руку на ее колено и осуждающе покачала головой:

— Зачем ты это сделала?

Регина втянула носом воздух.

— Они будут мучить маму. Она так никогда не успокоиться… — девочка сердито отвернулась.

— Ты не имеешь право вмешиваться в память твоей матери. В ее жизни случилась беда. Ее нужно осмыслить и прожить. И старые фото, память о хорошем, что было в ее жизни — это ее память… Верни, пожалуйста, эти фото в альбом.

Она перегнулась через ноги внучки и взяла в руки сотовый невестки, протянула Регине.

Та с сомнением взяла его и активировала экран.