Крик и шепот (ЛП)

— Сегодня утром я позвонил специалисту по ремонту. Они будут здесь позже, так что не забудь оставить дверь не запертой. В этом доме слишком жарко, — говорю я ей, когда она меня отпускает.

— Я прослежу и оставлю записку для остальных членов семьи. Что сегодня на повестке дня?

Пробежав пальцами по волосам, я смотрю на нее усталым взглядом.

— Папа уже прислал мне сообщение сегодня утром. Он хочет встретиться у него в офисе, чтобы оценить несколько зданий. Когда Кейди вернется, я хочу, чтобы она пошла со мной.

Агата удивленно поднимает бровь.

— Хочешь, чтобы Кейди пошла посмотреть здания с твоим отцом?

Я опускаю голову и киваю.

— Кейди — часть моего мира. Больше никаких пряток. Ей придется это принять. Черт, ей придется это принять.

Агата кивает.

— Ты прав. Я позабочусь о том, чтобы вразумить эту девчонку. Беги домой и прими душ, пока я не окунула тебя в эту раковину, Тыковка. Поговорим позже, милый.

Я наклоняюсь вперед и быстро целую ее в щеку.

— Спасибо, Агата. Ты моя любимая, маленькая леди.

Ее смех мелодичный и теплый.

— Ты тоже мой любимый, Йео. 

* * * 

— Этот мне нравится больше всего, папа. Он маленький, но в нем достаточно места, даже если я возьму партнера. С видом на реку Мононгахила. Доступный. Другие были слишком безвкусные. Они не по мне, — говорю я отцу, когда мы садимся в его черный «Рэйндж Ровер». Мы одновременно машем Рику Стэнфорду, риэлтору отца. — Хотя я могу сделать все сам. Тебе и маме не нужно этого делать.

Он тихо смеется и сверкает своим упрямым взглядом.

— Мы стареем. Позволь нам сделать это для тебя. Если это то здание, которые ты хочешь, мы примем необходимые меры и купим его.

— Спасибо.

Когда отец разворачивает машину, с его лица сходит улыбка. Он прочищает горло.

— Поговорим о прошлом вечере? О Кейденс?

При его словах у меня вскипает кровь.

Он не хочет, чтобы она была частью моей жизни.

Никогда не хотел.

Никогда не захочет.

— О чем здесь говорить? Вы, ребята, атаковали ее.

Он напрягается и не сводит глаз с дороги.

— Мы просто хотим для тебя лучшего, Йео. Она обуза. Она тянет тебя вниз. Она всегда будет тянуть тебя вниз, на дно.

Я испепеляю его своим взглядом.

— Если дно там, где она, то я буду на дне. Нельзя просто так взять и с легкостью вырвать любовь из груди. Это так не работает.

— Я просто не понимаю, как она...

— Хорошо, — огрызаюсь я, — ты не понимаешь. Ты ничего о ней не знаешь. Но, знаешь, что? Это изменится. Мы соберемся всей семьей, и вам придется беспристрастно взглянуть на это. Вы тоже сможете полюбить ее.

Отец ворчит, явно не убеждённый, а я тупо пялюсь в окно машины и наблюдаю, как люди идут по обочинам Мейн Стрит. Когда я вижу два знакомых прыгающих хвостика, я протягиваю руку к отцу.

— Останови машину.

— Что, я...

— Пап, сейчас же останови машину!

Я указываю на место у кафе «Мороженое и сладости Хэнка», куда, как я заметил, запрыгнули эти хвостики.

— Йео, что мы здесь делаем?

— Мы собираемся съесть мороженого. А ты встретишься с Пресли. С самой очаровательной, маленькой, девятилетней девочкой, с которой ты когда-либо встречался. Будь милым, — предупреждаю я. Он ворчит, но выбирается из «Рэйндж Ровера» следом за мной.

Отец выбивается из общей картины перед магазином. Его дорогой костюм сразу бросается в глаза. Своим холодным взглядом он с отвращением разглядывает кафе. А его аккуратно прилизанные волосы растрепались и развеваются на ветру. 

* * * 

Мы стараемся незаметно проскользнуть в магазин, и теперь я хорошо вижу ее. Пресли стоит в очереди и с гордым видом делает свой заказ. Работник кафе раздражен из-за того, что ему приходится помогать ей. Я гневно сжимаю кулаки. Мне хочется схватить его за рубашку и, закинув на стойку, напомнить, что ему платят за помощь покупателям. Независимо от того, как они выглядят.

Я незаметно подкрадываюсь к Пресли, хотя мой отец идет за мной попятам, и подслушиваю. Официант помещает ее вафельный рожок мятного мороженого с шоколадной стружкой на стенд около регистратора. Кейди стошнило бы, будь она здесь. Она ненавидит мяту.

— Это будет стоить три доллара пятьдесят семь центов.

Пресли копается в своем маленьком кошельке в форме единорога и достает два четвертака и один пенс.

— Хватит? — ее голос звучит тихо и неуверенно.

Ноздри мужчины раздраженно раздуваются, когда он смотрит на нее сверху вниз.

— Ты что, отсталая? Нет, этого не хватит.

Он едва успевает сказать эти слова, как я проскакиваю мимо нее к прилавку. Я наклоняюсь и рычу ему прямо в лицо. Он краснеет от замешательства или страха. Не знаю точно, от чего.

— Твоя мать никогда не говорила тебе, что это слово на «о» грубое? Тебе понравится, если я назову твое лицо «пепперони»? — киплю я и взмахом руки указываю на его прыщи на лице.

— Йео! — рычит отец позади меня.

Игнорируя его, я выхватываю свой бумажник и бросаю ему пятидолларовую банкноту на прилавок. Пресли смотрит на меня широко распахнутыми благодарными глазами. Ее улыбка — моя погибель, и я заметно успокаиваюсь.

— Сдачу не надо, придурок.