Крик ястреба

Вот так это было в действительности! Василько, можно сказать, применил средство самообороны. А послушать Алену, так он же и виноват оказался во всем! Даже заступничество Ссс'уит'ца не помогло.

— Я уверена, — заявила сестрица, — я даже более чем уверена, — повторила она, — что ты сам сначала раздразнил несчастных рыб, довел их до бешенства, а потом и избил их запрещенным оружием!

В общем, было дело!

Короче говоря, инопланетная экзотика Василька ни капельки не интересовала. Тем более, что станет он делать на какой-то пустой планете? Вот если бы там нашлись разумные обитатели, с которыми стоило подружиться, тогда дело другое. Вроде земных дельфинов, или тзарков с Рунха. Или просто кто-нибудь живой, с кем можно найти общий язык.

Василько так и сказал отцу. А тот почему-то обиделся.

— Выходит, нормальное человеческое общество тебя уже не устраивает? Важнейшие научные исследования, которые откроют перед людьми новые горизонты развития, для тебя — пустой звук? Ну, спасибо! Не ожидал, Но, так или иначе, а помочь я тебе ни чем не могу. Поехать все-таки придется. В конце концов, ты сам во всем виноват.

Ну, виноват, или не виноват, это не важно. Важно, что не придется снова побывать в «Мамонтенке»!

«Мамонтенок» — это летняя детская база в отрогах среднего Прикаменья. Туда многие мечтают попасть. Там громадная пещера в скале над рекой, и в ней, в древние времена, жили первобытные охотники на мамонтов. В одной из ее галерей даже сохранились разные наскальные рисунки. Мамонты там, олени, люди с копьями. Смотришь на них, и представляешь, как люди жили в те далекие времена. Без Листиков, и вообще… А один мамонтенок — нарисованный — он совсем, как живой. Смотрит на тебя со стены, и улыбается веселыми глазами. Кажется, вот-вот оживет совсем, и протянет хобот для знакомства. Он — самый лучший. Из-за него и пещера так называется, и база.

Василько жил здесь два лета, и ничуть не жалеет. Здесь хорошо. Нет поблизости надоедливых взрослых… Можно вволю загорать, купаться в неглубокой речке Каменке, вести настоящую первобытную жизнь. Добывать еду, охотясь с луком и стрелами. До глубокой ночи засиживаться вокруг костра у входа в пещеру, рассказывать и слушать всякие страшные истории… В такие моменты непременно покажется, что вот-вот возникнет из темноты ужасный зверюга с огромными клыками. Какие водились в доисторические времена. Зарычит, бросится… Вон, уже чьи-то хищные глаза горят неподалеку! Наблюдают. Вдруг, в самом деле… И не лучше ли на всякий случай отойти подальше, в глубь пещеры? Или взять крепкую палку…

Наверно, само это место внушало подобные мысли. Или сами они жили здесь с тех времен, когда в пещере обитали еще те, настоящие древние охотники. Иначе откуда?..

Страшных зверей Василько встречал не раз. Днем, конечно. Ночью попробуй! И то от одной чересчур бдительной мамаши-медведицы пришлось спасаться по воздуху. А что он ей сделал? Только поиграть хотел с малышами. Интересно ведь!.. Зато с серым разбойником Уарром они несколько раз очень вежливо поговорили. На безопасном для обоих расстоянии. Вообще такие встречи не очень опасны, если никто в это время не занят охотой. Тогда, — действительно… А так — подходи смело, и говори, о чем хочешь.

Один такой разговор Василько запомнил.

Он увлекся в лесу «охотой» за земляникой, и позабыл, что нужно быть осторожным. И вздрогнул от неожиданности, когда его окликнули по-волчьи. Поспешно оглянулся и вздрогнул еще сильнее. Рядом, в двух шагах, стоял Уарр, и демонстративно облизывался. Потом, по-собачьи, дружелюбно шевельнул серым «поленом».

— Не бойся, не съем, — оскалился он. — Давно бы мог, случись нужда.

— Я не боюсь, — сдержанно сказал Василько. Он, как и каждый мальчишка, свободно владел лесной речью.

— Ты смелый, — согласился волк. — А я сытый. Попадись ты мне зимой, тогда бы… — Он вновь облизнулся. — А сейчас есть вещи и повкусней.

— Зимой ты меня так просто не застигнешь.

— Тоже верно. Ладно, речь не об этом. Разговор будет, как у братьев-волков — откровенный. Есть вещи, которые вы, люди, должны знать.

— Я слушаю, — оживился Василько, польщенный доверием зверя.

— В лесу объявился чужой, смущает лесной народ. Лес, говорит, волчий, а все остальные в нем пришельцы. Нашу законную дичь едят. Нужно выгнать их, и самим стать хозяевами леса. А не уйдут — перебить.

— Это кто говорит?! — удивился (и встревожился) Василько. С опасливой настороженностью покосился на Уарра. Таких странных речей слышать ему еще не доводилось.

— Есть тут одна… Птичка залетная, — ответил волк.

— А вы?.. — с замиранием в голосе спросил мальчик.

— Не бойся, мы ее прогнали. Лес и без того наш. А с «остальными» наши охотничьи тропы пока что не пересекаются. Дичи хватает на всех. Но вы имейте в виду…

Такой вот вышел разговор.

А назавтра побледневший от волнения Атрок принес в пещеру окровавленного волчонка с пробитой головой.

— Кто-то Уарра убил! И всех волчат его… — сказал он, чуть не плача. — Вот, смотрите, — Атрок показал зажатый в кулаке пучок пестрых перьев. — Уарр его все же тяпнул напоследок.