Крик (СИ)

— Ты говорил, что дети должны рождаться в любви, — отстранённо произнесла девушка, — так что секс был поводом для знакомства, — слова звучали горько, — ты мечтал о дочери. Говорил, что назовёшь её Хоуп, — я вздрогнул. Хоуп.

— Почему? — я спросил это тихо, даже не произнёс, а выдохнул.

— Ты сказал, что оно значит «надежда», надежда на что ты не уточнял. Для меня это стало надеждой на жизнь, когда тебя не стало, надежда, что, хотя бы в ней я буду видеть тебя, что ты не умер совсем…навсегда…

Надежда, на что я надеялся? На долго и счастливо с Асей? На спокойную жизнь? Я знал поему она стала надеждой теперь, она была надеждой на смысл в жизни, а может смысл был в том, чтобы я нашел Асю? Но я не был уверен какие чувства вызывает во мне эта девушка, что кроме желания просыпается она рядом. Наверное, раньше было всё было проще.

— Почему я тебя любил? Что в тебе так зацепило меня? — только произнеся слова я понял, что сказал их вслух, сжался ожидая удара, он был бы за дело, но девушка продолжала идти вперёд.

— Не знаю, там много всего, наверное, было. Я никогда этого не понимала. В детстве я пела…

— Пела? Ты говорила, что была немая.

— Немая, это потом, когда умерли родители, а до девяти лет я пела. Представляешь? — я попытался представить, как это могло быть, но у меня не получалось, ломкий немного скрипучий голос не казался мелодичным, — не представляешь, я тоже забыла, как это когда, не скрепишь как несмазанная телега. Ты говорил, что тебе было интересно, какой бы голос был у этой немой принцессы. Может это, а может ещё что-то, что я за человек ты тогда, учась в школе, не знал. А за что можно любить людей? — она резко обернулась и уставилась изучающе в мои глаза, в полутьме я плохо их различал, только эту пытливость и смог увидеть.

— За что любят… — пробормотал я. «Любят не за что-то, а вопреки всему» услышал я в голове женский голос, он был и похож, и непохож на Мелисин, может так говорила мать? — любят не за что-то, а вопреки всему, — тихо повторил я.

— Вот это может быть верно. Может, детская влюбленность переросла в надежду, тебе надо было на что-то надеться, когда тебя отправили в Лагерь, а надежда в привычку, когда стал жить со мной, привычка в любовь. Может вот так всё просто, — пожала плечами Ася.

— А почему любишь ты?

— Мне с тобой хорошо. Ты резкий, вспыльчивый, нетерпеливый, но мне хорошо, когда ты рядом…когда ты рядом я живая, а когда нет, я выполняю обязанности перед другими, не знаю, как точнее сказать.

— А Ли?

— А что Ли? — удивленно подняла она брови.

— Кто для тебя Ли?

— Ли мой лучший друг, мой соратник, тот, кто всегда помогал вытаскивать мою задницу из тех приключений, куда я умудрялась её засунуть. Он рискнёт своей жизнью ради меня, а своей ради него, — голос из минорного, превратился в твёрдый, уверенный.

— Даже сейчас?

— А что сейчас? — оторопела она.

— Даже сейчас, когда тебе есть что потерять? Ведь теперь твоя жизнь она не только твоя, от неё зависит жизнь Хоуп.

— Дружба и любовь они практически синонимы, так что да. Есть ещё пару человек, ради которых я готова положить свою жизнь, — она не сомневалась, говорила уверенно, даже жарко. Это было приятно слышать.

— Только если я в том списке, вычеркни пожалуйста, — тихо сказал я. Ася вздрогнула и шокировано посмотрела на меня, — я так не умею. Так что вычеркни, — припечатал я и, развернувшись, пошел к дому, оставляя девушку в хитросплетении улочек.

19

Похоже приход по утру Аси, стал традицией. Сегодня я проснулся в настроении жить, решив, что раз помереть не случилось, то будем радоваться жизни. Мелисы уже в комнате не было, они вообще с Хоуп приходили только спать, что неудивительно, в деревне у знахарки был примерно такой же график, они с дочкой то вместе ходили собирать травы, то травница возилась в огороде, а крошка крутилась рядом, даже на кухне они были вместе. Рядом с моей кроватью, на тумбочке, стояла миска, прикрытая крышкой и небольшой термос, Мелиса словно знала, что я больше не смогу хандрить. Именно когда я уже собирался сесть в комнату, без стука скользнула предводительница повстанцев, хотя, честно говоря, я её таковой, наверное, пересовал воспринимать. Она села на стул и прищурившись, уставилась на меня непонятным взглядом, он был ни плохой, ни хороший, скорее изучающий, я же в свою очередь лежал на кровати закинув руки за голову. Я потратил много времени, сопя как старый пёс, чтоб занять эту позу, но не хотелось посвящать в это других, а посему я её менять не торопился, всё равно быстро и легко у меня не получится.

— Смотришь будто мерки для гроба снимаешь, — не выдержал я, вдруг возникла мысль, что её взгляд мне напоминал именно взгляд гробовщика, пришедшего к смертельно больному товарищу.

— Да нет, думаю, чем тебя занять, не люблю иждивенцев.

— Я могу уйти, — ну почему я всё время пытаюсь её спровоцировать? Может потому, что когда она начинает фонтанировать эмоциями я начинаю себя чувствовать как-то по-другому, а ничего кроме как разозлить я не могу?

— Не далеко уйдёшь, — ленивым тоном заверила меня она, ей прямо нахватало травинки в зубах.