Криминалистика по пятницам [litres]

А Катушкин меж тем продолжал своим монотонным хрипловатым голосом:

— Но бывает, что криминогенная личность формируется в результате сильного шока. Все хорошо было в детстве, однако некое экстремальное событие вдруг оставляет сильнейший отпечаток на психике. Был такой серийный убивец, «Питон»…

— Опять американец? — спросил Синцов.

— Зачем же? Наш, советский. Самурхан Индеев. Был талантливым ребенком, физически развитым, занимался гимнастикой в известной спортивной школе. И как-то во время тренировки его товарищ по сборной, такой же пацаненок, сорвался и упал плашмя на железное основание брусьев, получил травму. Мальчишка подумал, что тот умер, подскочил к нему, схватил за голову, увидел зияющую рану, почуял запах крови и пота. Его ужас охватил, а потом вдруг случилась эрекция и семяизвержение. Вот вам, пожалуйста, и условный рефлекс. В голове жестко закрепилась связка: «кровь — пот — сексуальное возбуждение». Все это пришлось на период полового созревания. Он все время в голове крутил эти воспоминания, развивал их, фантазировал — хотел снова и снова испытать приятные ощущения. Стал специально себе пальцы резать, делал это после тренировок, чтобы одновременно вдохнуть запах крови и пота. Десять лет так фантазировал, подрос, зверски убил трех девушек-студенток, жестоко их порезал. Пил их кровь и уже мертвых насиловал.

— О господи, — взмолилась я, — хватит уже.

— Минуточку. Я еще про женщин-серийниц не все рассказал. Самая распространенная теория о мотивах женщин — серийных убийц, знаете, какая? Синдром «Мюнхгаузена по доверенности». Есть простой синдром Мюнхгаузена. Это когда ради того, чтобы стать объектом внимания, человек симулирует болезнь или даже реальную травму себе наносит, чтобы его пожалели, чтобы проявили заботу, чтобы заговорили о нем. А при проявлении синдрома «по доверенности» страдает другое лицо, и чаще всего тот, кто не может возразить против такого использования его личности. На эту роль идеально подходит маленький, лучше новорожденный, ребенок. А ближе всего к новорожденному ребенку, как правило, женщина. Серийница-медсестра заставляет его страдать, чтобы изобразить усилия по спасению его, чтобы ее заметили. Есть серийницы-матери. Они своих детей убивают, чтобы изобразить горе от потери ребенка и в связи с этим заполучить всеобщее внимание. Вы, Мария Сергеевна, сейчас небось думаете про то, какая вы плохая мать, да?

Я вздрогнула от неожиданности. Да что он, в самом деле может залезть в черепную коробку и узнать, о чем я думаю? Вот уж с ним я никогда не делилась своими семейными тайнами.

— Напрасно, — утешил меня Катушкин. — У вас с этим все в порядке. И ваш ребенок это знает. Вы просто представьте по-настоящему плохую мать, сравните себя с ней, и все рефлексии уйдут. Кхе-кхе… — Он неловко кашлянул и улыбнулся. — Но вы, наверное, думаете: растекся Катушкин мысью по древу, да? Отвлекся? Я прав? В таком случае вернемся к нашим баранам. Я ведь, мои милые, додумался до одной идейки… — Тут он интригующе замолчал и обвел нас глазами.

Мы стали умолять продолжить. Катушкин поломался, теша самолюбие, но быстро сдался и с удовольствием продолжил:

— Я ведь не зря говорил, что все преступления уже совершены. И знаете что? Оказывается, самые изощренные злодеяния совершаются с определенной периодичностью. Вы представляете, какие горизонты открываются для криминалистики?!

Но мы с Синцовым пока не представляли, чем вывели Катушкина из себя. Он нервно бросил в рот ломтик лимона, сдобренного сахаром с корицей, опрокинул рюмку коньяку и угрожающе зашевелил жесткими усами.

— Поразительно! — воскликнул он, как бы говоря сам с собой. — Поразительно! Как цепко держится за свою добычу невежество! — Он горестно вздохнул и, судя по всему, мысленно испросил у высших сил терпения в борьбе с невежеством в нашем лице.

— Ведь если знать, кто и как совершил аналогичное преступление в прошлом, — теперь он уже обращался к нам, а не к высшим силам, — можно раскрыть и сегодняшнее преступление. А? Я прав? Предположим, вы столкнулись с необычным, чудовищным деянием. Так вот. Наверняка выяснится, что аналогичное преступление уже когда-то совершалось. Все, что от вас требуется, — это найти в истории криминалистики подробное описание этого преступления, способа его раскрытия и сведений о лице, его совершившем. И все! Раскрытие у вас в кармане!

Он обвел нас торжествующим взглядом. Но мы все еще не оценили по достоинству его идею. Пришлось Катушкину прибегнуть к дополнительным пояснениям. Он вытащил с книжной полки увесистую картонную папку и стал с остервенением рыться в ней, выбрасывая на инкрустированный столик рядом с подносом какие-то бумажки.