Криминальное средневековье

При нормандских королях, как я уже писала, за кражи стали казнить. Вестминстерский статут 1275 года окончательно закрепил введенную еще в XII веке планку в 12 пенсов, разделяющую мелкое и крупное воровство. Однако уже тогда присяжные неохотно выносили обвинительный приговор, считая, что украденные вещи не стоят человеческой жизни.

А вот кража со взломом, то есть с намеренным преступным проникновением в жилой дом, – это совсем другое дело. Такое преступление вызывало у обывателей серьезный страх, тем более что оно нередко сопровождалось физическим насилием, вплоть до убийства. Поэтому за кражи со взломом снисхождения обычно не было.

Еще жестче было отношение к ограблению – открытому нападению на человека с целью насильственного изъятия у него имущества любой ценности. Еще в англосаксонском праве за ограбление требовали возмещения убытков в двойном размере. В позднесредневековой Англии ограбление считалось уголовно наказуемым даже в том случае, если оно провалилось и грабителям не удалось завладеть имуществом. Смертной казнью каралось само применение силы или угроза ее применения. А уж за разбой на дорогах можно было не надеяться ни на какое снисхождение! Присяжные решительно карали разбойников, да и помилование от короля тоже получить было сложно, ведь это преступление считалось наносящим вред государству, поскольку оно мешало свободе передвижения и торговли.

Казнь бретонских рыцарей Пьера и Алена Ру. Хроники Фруассара. 1470

«Те, кому были предъявлены обвинения в простом воровстве, то есть в краже и побеге с чужими вещами, – пишет Барбара Ханавальт, – были осуждены только в 22 процентах случаев… Кражи со взломом с 38-процентным показателем осуждения и грабежи с 31-процентным показателем, по-видимому, были более возмутительными для присяжных… Люди, которые должны были быть в безопасности в своих домах, или путешественники, отправляющиеся по законным делам, подверглись внезапному и неожиданному насилию в результате краж со взломом и грабежей. Присяжные добавляли к официальным протоколам такие пометки, как “сломали стену [или окно] и вошли”, “ворвался в дом ночью”, “под покровом темноты”, “подстерегал в засаде”, что указывает на чувство беспомощности и беззащитности со стороны жертвы и трусость со стороны обвиняемого… Таким образом, имущественные преступления, совершенные скрытно, под покровом темноты, с применением насилия или угрозой его совершения, с большей вероятностью заканчивались осуждением, чем те, которые были связаны с простой кражей. Поджог, умышленное уничтожение имущества в результате пожара, не был распространенным преступлением и приводил к осуждению в 23 процентах случаев».

Интересно, что за такие преступления, как пособничество ворам и грабителям, скупка краденого и укрывательство преступников, суд присяжных выносил обвинительный приговор всего в 5 % случаев. Частично это объясняется тем, что за это полагалось слишком жестокое наказание, часто не соответствовавшее тяжести проступка, особенно в сельской местности, где были другие масштабы преступности, чем в городах. Кроме того, присяжные входили в положение: все друг друга знают, трудно отказать другу или родственнику в услуге, даже если она не совсем законная, а иногда и опасно. И наконец вновь в дело вступал такой фактор, как репутация – по обвинению по таким преступлениям чаще всего строилось на показаниях пойманного и сознавшегося преступника, выдавшего своих сообщников и всех, кто ему так или иначе помогал. Поэтому для присяжных на одной чаше весов были вполне добропорядочные люди, а на другой – обвинения со стороны преступника, человека с дурной репутацией.

А еще присяжные учитывали, что именно было украдено. К воровству еды относились снисходительно, даже если была кража со взломом. К воровству домашнего скота, как ни удивительно, тоже. Укравших домашнюю птицу вообще чаще всего отпускали – как-то присяжные с сомнением относились к идее отрезать ухо за курицу или гуся. Зато среди конокрадов на виселицу отправлялся почти каждый третий!

Еще больше обвинительных приговоров было за воровство предметов домашнего обихода и одежды, но это связано с тем, что их надо было украсть из дома, следовательно, большинство таких дел было о кражах со взломом.

Сексуальное насилие

Сексуальное насилие – болезненная для любого общества тема. А в средневековой Европе особенно, потому что христианство придавало сексуальной чистоте особое значение, и жертва изнасилования по определению чувствовала себя грязной, «бракованной» и виноватой в том, что не сохранила важнейшее женское достояние – добродетель.