Криминальное средневековье

Но из этого короткого списка можно почерпнуть достаточно информации, во-первых, о том, что, если очень постараться, можно было добиться справедливости – законы со скрипом, но работали. Во-вторых, что, хотя ждать помощи и защиты от посторонних людей не стоило, эти самые посторонние люди готовы были выполнить свой долг в суде и дать показания. Ну или по крайней мере боялись лжесвидетельствовать. Поэтому все внешние проявления сопротивления, такие как слезы, крики, физическое сопротивление, отказ дать согласие, реально имели значение. В-третьих, возможно, что поправка Ричарда II действительно работала, и это удерживало мужчин от прямого насилия.

И, наконец, нельзя не отметить, что как минимум две из этих женщин были вдовами. Действительно, именно вдовы чаще всего становились жертвами похищений, потому что их не защищало уважение перед девственностью и не оберегало покровительство отца или мужа. Вдовы были самыми свободными женщинами в Средние века, но и самыми уязвимыми.

Компенсация или репутация?

Добавлю еще вот что. В среднем половина женщин после первоначального обвинения не подавала иска, и вместо них это делала корона. Кого-то запугивали, кого-то не поддержала семья, и они сразу сдались, но большая часть отказывалась от подачи иска, потому что с насильникам удавалось договориться до суда. Чаще всего о компенсации, в очень редких случаях – о браке. Некоторые договаривались уже после подачи иска, и тогда присяжные с облегчением выносили оправдательный приговор.

Больше половины насильников, на которых женщины все же подавали в суд, пускались в бега и объявлялись вне закона – думаю, не нужно объяснять, что это значит. Побег превращал их в изгоев, и, даже если они устраивались где-то в другом месте, все равно они там были людьми без корней и фактически вынуждены были начинать жизнь с начала с нулевым стартовым балансом. Точнее, даже с отрицательным – чужаков нигде не жаловали.

Тарквиний совершает насилие над Лукрецией. Роман о Розе. 1490

Ну и, наконец, вернемся к тому, с чего я начинала эту главу, – к репутации. Было бы ошибочным считать, что в Средние века обвинение в изнасиловании никак не сказывалось на репутации мужчины. В те-то времена, когда человеку с «дурной репутацией» могли даже результат Божьего суда не совсем засчитать? Что добрая, что дурная слава разлеталась быстро, а после такого обвинения можно было надолго стать изгоем в родных местах. У присяжных было немало причин, по которым они предпочитали выносить оправдательный приговор, но это не означает, что потом они подали бы руку подсудимому.

Да и для репутации женщины, как это ни удивительно, подача иска об изнасиловании могла пойти на пользу. Отношение общества было таково, что, если факт сексуального контакта становился известным, предпочтительнее было огласить факт насилия. Потому что для женщины лучше уж было числиться изнасилованной, чем блудницей.

Так что да, выносили обвинительный приговор за изнасилования редко, высшую меру вообще до XVI века почти не применяли, но это не значит, что женщины зря подавали в суд и что преступники оставались безнаказанными. Тут все-таки не стоит смотреть формально, большинству жертв и их родни не сам приговор был важен, а факт наказания или компенсация.

Исключения

Напоследок скажу, что были еще две категории изнасилований, которые обычно не попадали в судебные реестры. Прежде всего это насилие над проститутками. От них заявление об изнасиловании практически нигде даже не приняли бы, потому что, как писал Брактон, «их статус подразумевал согласие». Но они могли подать заявление по поводу избиения, порчи одежды и, наконец, потребовать с насильника денег, потому что если их занятие проституцией подразумевало согласие на сексуальные контакты с любым желающим, то оно же так же автоматически подразумевало и взимание с клиентов платы.