Криминальные кланы

В тюремную охрану правительство назначило уроженцев всех департаментов Колумбии, исключая Антьоккию. Переговоры совершенно измотали Эскобара, и он уже практически не спорил. Он даже согласился, что тюрьму станут охранять армейские подразделения, но потребовал принять усиленные меры для того, чтобы его не отравили. Тюремный режим его вроде бы устраивал: подъем в 7 утра, отход ко сну в 8 вечера. И Эскобару, и его соратникам разрешили принимать посетителей. Для особ женского пола отводилось воскресенье, с 8 утра до двух часов пополудни, мужчины могли приходить по субботам, а дети в первое и третье воскресенье каждого месяца.

При сдаче Эскобара присутствовали, кроме Вильямисара, падре Гарсия Эррерос, генеральный прокурор республики и уполномоченный по правам человека. На вертолете «Белл-412» они подлетели прямо к вилле Эскобара, утопавшей в цветах и яркой тропической зелени. Постепенно из-за древесных крон показались огромный бассейн и бильярдный стол, футбольное поле. Казалось, эта площадка была просто создана для посадки. «Садитесь здесь», – сказал пилоту Вильямисар.

Когда машина опустилась на идеально гладкую траву, Вильямисар увидел группу людей – всего человек 15, которые плотным кольцом окружили одного, с черными длинными волосами и обветренной кожей. На нем была легкая хлопчатобумажная куртка, обычные кроссовки, а движения выглядели пугающе уверенными. Прощаясь со своими друзьями и телохранителями, он обнял их, после чего сел в вертолет, слегка пригибаясь из-за непрерывно вращающихся лопастей. Вместе с ним последовали также двое охранников.

«Здравствуйте, доктор, Вилья», – сказал Эскобар. Вильямисар пожал его руку. «Здравствуйте, Пабло». При этом рукопожатии Вильямисар почувствовал, как страх, помимо его воли, проникает в него, хотя для этого не существовало никаких оснований. Вероятно, так действовали эти пугающе спокойные движения и поразительная выдержка, казавшиеся сверхъестественными. Он был лидером, он оставался таким, даже сдаваясь властям. Замешательство Вильямисара, видимо, не укрылось от Пабло, потому что он спросил: «Доктор, у вас все в порядке?». – «Да, да, Пабло, конечно», – быстро ответил Вильямисар. Пилот, привыкший к приказаниям, обратился к Эскобару: «Взлетаем?». И только тут в голосе Пабло впервые прозвучало волнение: «Да, давайте, скорее!».

Весь полет до тюрьмы занял не более 15 минут, но затем, когда Пабло вышел, его окружила тюремная охрана. Они выглядели крайне растерянными и настороженными. Кажется, они не знали, что им делать и что делать с карабинами, которые должны быть направлены в сторону преступника. Стволы оружия покачивались, подрагивая то вверх, то вниз. «Это еще что такое, черт вас всех возьми? – закричал Эскобар, больше не пытаясь сдерживаться. – Опустить оружие!». Солдаты, отводя глаза, опустили карабины.

Вместе с охранниками и группой соратников, также пришедших сдаться вместе со своим хозяином, Эскобар прошел к тюрьме, где у ворот его встретил директор, бледный от постоянного недосыпания: после того, как его назначили на этот пост, бедняга не мог спать ночами. Заметно волнуясь, он протянул руку Эскобару: «Сеньор, мое имя Луис Хорхе Патакива». Пабло пожал протянутую ему вялую руку, потом наклонился и, приподняв левую штанину, отстегнул пистолет вместе с кобурой. Это была вещь невероятно дорогая: отделанный золотом «Зиг-Зауэр-9» с монограммой. Не вынимая обоймы, Пабло вынул патроны один за другим и швырнул их на землю.

На прощанье Эскобар отозвал в сторону Вильямисара, чтобы сказать ему несколько слов: «Конечно, друзьями мы с вами быть не сможем никогда, – сказал Пабло, – то, что произошло с вашей супругой явилось результатом давления на меня властей. Я просто хотел, чтобы меня услышали. Но теперь вы можете спать совершенно спокойно: никому из членов вашей семьи никогда не причинят зла. Если же вдруг возникнут какие-то трудности (мало ли что в жизни бывает), вы можете смело обращаться ко мне. Я помогу вам. Слово чести».

Вслед за этим был подписан акт о добровольной сдаче. Поскольку удостоверения личности Эскобар не имел, то он оставил на этом документе отпечаток большого пальца. Далее следовала приписка: «Сразу после подписания акта сеньор Пабло Эмилио Эскобар пожелал, чтобы документ был также подписан присутствующим здесь доктором Альберто Вильямисаром Карденасом, подпись которого следует ниже». Надо сказать, что сам Вильямисар был весьма озадачен подобной просьбой: он вообще не понимал, в каком качестве он здесь присутствует.